"Глеб Голубев. Родная страна" - читать интересную книгу автора

на колени.
- Я думал, что тебе можно верить, а ты высматриваешь, как бы убежать, -
успокаиваясь и снова усаживаясь на подушки, сказал аталык. - Отсюда не
убежишь. Почему не перейдешь в нашу веру? Большим начальником станешь. Вы,
русские, хорошие воины. У хана Рахим-бия - мир праху его! - полковником был
тоже русский. Смелый был, много городов взял. А ты не хочешь мне послужить?
Отвечай!
Филипп Ефремов тихо ответил:
- Не могу, господин. Русским я родился - русским и останусь. Веру
менять не стану.
Данияль-бий посмотрел ему в лицо тяжелым взглядом. Ефремов не отводил
глаз. Тогда аталык махнул рукой и коротко приказал:
- Уведите.
Во дворе Филиппа Ефремова связали и посадили на солнцепеке у глиняной
стены. Он сидел и смотрел, как стражники готовят ему пытку. Они налили в
большое деревянное корыто горячей воды, а потом высыпали туда с пуд соли.
Когда рассол остыл, Ефремова подтащили к корыту и положили на спину. Палач
кинжалом разжал пленнику зубы и вставил в рот деревянную трубку. Потом он
начал не спеша лить в нее соленую воду.
Филипп Ефремов слышал уже об этой страшной пытке. От нее многие
умирали, потому что соль разъедала у несчастных все внутренности.
Но Ефремову не дали умереть. Когда он уже начал терять сознание, один
из стражников, глазевших на пытку, принес по знаку палача котелок с
растопленным овечьим салом. В горящий от соли рот пленника влили три большие
чашки этого пойла. Сержанта вырвало, но жизнь его была спасена: сало вобрало
в себя всю соль, дикая боль утихла.
Утром в подвал, куда бросили Ефремова, зашел начальник стражи, оскалив
гнилые зубы, весело спросил:
- Ну, передумал?
Ефремов упрямо покачал головой.
Его опять вытащили во двор, и пытка началась сначала. И на следующее
утро его снова поили рассолом, потом овечьим салом. За эти три дня ужасных
пыток пленник совсем обессилел и еле мог шевелиться. Аталык сам пришел
посмотреть на его мучения.
- Теперь перейдешь в нашу веру? - спросил он.
Ефремов, собрав последние силы, мотнул головой.
Ноздри у аталыка гневно дрогнули. Заметив это, палач взялся за рукоятку
своей сабли, ожидая привычного сигнала, чтобы срубить упрямцу голову.
Но аталык молчал, задумчиво глядя на осунувшееся лицо непокорного
пленника.
- Ты крепкий, - с уважением сказал вдруг Данияль-бий. - Такие мне и
нужны. Хорошо, оставайся при своей вере. Но служить мне будешь?
Ефремов знал: одно неосторожное слово - и ему конец. Сверкнет кривая
сабля, покатится в пыль его голова. Так умереть глупо - надо жить, чтобы
убежать отсюда. И, с трудом шевеля распухшими губами, ответил;
- Служить буду.
Аталык вздохнул с облегчением.


ТОСКА ПО ДОМУ