"Глеб Голубев. Лунатики (Журнал "Искатель", 1976, N 3)" - читать интересную книгу автора

Мне ужасно не нравились его удушливые сигары, которые комиссар к тому
же курил непрерывно, прикуривая одну от другой, но с этим уж приходилось
мириться.
- И все же интуиция мне подсказывает: для племянника смерть старухи не
была неожиданной, - настойчиво продолжал Гренер. - И если не сам он ее
убил, были у него сообщники. Признаюсь, я даже установил за ним слежку и
распорядился подслушивать несколько дней все его телефонные разговоры.
Если начальство об этом узнает, мне не поздоровится. Но это ничего не
дало. Никаких подозрительных встреч или разговоров.
- Нет, вы ошибаетесь, Жан-Поль, - сказал Морис. - В данном случае
интуиция вас подвела. Это не убийство, а глупая, трагическая ошибка.
Урсула устала, чем-нибудь отвлеклась, вот и ввела старухе слишком большую
дозу морфина. Может, спутала шприцы, подумала, что это инсулин.
- Хотел бы я, чтобы все обстояло именно так и вы оказались правы, -
вздохнул комиссар. - Но я старый полицейский волк и привык доверять своей
интуиции. Она меня редко обманывала. И я не люблю незаконченных дел, не
распутанных до конца так, чтобы они стали мне совершенно ясны. Тревожат
они, как заноза в душе, нет-нет да и напоминают о себе. А это дело как раз
такое...


Прошло полтора года. Мы уже начали постепенно забывать бедняжку Урсулу
и всю эту ужасную историю. Первое время о ней еще напоминало имя Альфреда
Бромбаха и его фотографии, часто мелькавшие в разделах спорта и светской
хроники "Нойе цюрихер цейтунг". Получив наследство, он наслаждался
свалившимся на него богатством, жил на широкую ногу, участвовал в гонках
на каких-то удивительных автомашинах, сделанных по его специальному
заказу, получал призы, устраивал приемы и празднества. Ему-то крепко
повезло, не то что бедняжке Урсуле.
Но вскоре Бромбах исчез с цюрихского горизонта, кажется, переехал
куда-то, и все стало окончательно забываться.
И когда однажды Морису позвонил комиссар Гренер и сказал, что хотел бы
навестить его и кое о чем посоветоваться, я и представить себе не могла,
что вся эта трагическая история вдруг приобретет совершенно новый,
неожиданный оборот.
Мы пригласили Гренера к ужину, и, зная, как он любит вкусно поесть, я
постаралась, чтобы комиссар не разочаровался: раздобыла раков, отличной
лососины, превосходный редис, свежие огурцы и помидоры, чем особенно
приятно полакомиться зимой, приготовила мясо по-милански, любимое
Гренером.
Увидев все это на столе, он молитвенно сложил руки и возвел глаза к
потолку.
Мы ели, пили, разговаривали о всяких пустяках, но то муж, то я
вопрошающе поглядывали на гостя. Нас обоих интересовало, о чем же он хотел
посоветоваться. А Жан-Поль словно нарочно не спешил, наслаждаясь паштетом
из гусиной печенки, запивая его нойенбургским красным вином и все
похваливая.
Наконец он достал из кармана трубку.
Мы с мужем удивленно смотрели на него.
- Почему вы изменили своим "бананос"? - спросил Морис. - Решили