"Алексей Голубев. Одиссея барона Урхо " - читать интересную книгу автора

после минутного молчания добавил: - Правда, в бою почему-то у них так не
получалось.
Оруженосец Молке подергал своими пышными усами, которые составляли
предмет тайной зависти доброй половины мужского населения деревни.
- Да, Молке, я тоже вспомнил тот случай. Придурком он был, придурком и
помер, даром что из благородных, - сказал барон. Было видно, что им обоим
пришло в голову что-то, связанное с войной на южных границах империи.
Несколько минут они ехали в молчании, вдыхая сырой весенний воздух.
Потом барон вдруг остановился и начал вглядываться в даль.
- А ну-ка смотрите все на то дерево!
Их маленький отряд все еще был в лесу, но перед ними уже виднелось
поле, на котором дети собирали ягоды, перезимовавшие под снегом. Где-то в
середине поля возвышалось дерево, которое только начало подергиваться легким
зеленым пушком. На него и указывал палец барона. Кузнец начал старательно
вглядываться, и ему показалось, что на дереве как будто кто-то сидит.
- Ну что, кузнец, как ты и предполагал, дети сидят на этом чертовом
растении. По крайней мере один ребенок. А под деревом сидит то, что загнало
его туда.
Ввиду того, что у барона было преимущество - сидя на лошади, он видел
хоть и немного, но дальше, - ни кузнец, ни Молке с ним спорить не стали.
- Лес прикроет нас еще метров сто, - заметил оруженосец. - Потом мы
выедем на поле, и эта тварь нас увидит. Она может скрыться.
- Это меня не слишком волнует, - ответил ему барон. - В конце концов,
если эта тварь не имеет крыльев, то, куда бы она ни побежала, она упрется в
горы - и там мы ее поймаем. Однако меня беспокоит что-то еще.
Кузнецу было сложно сказать, что беспокоит барона помимо зверя,
сторожившего ребенка под деревом, потому что его беспокоил лишь сам зверь.
То, что барон рассказывал про возможную силу их противника, действительно
могло напугать любого, даже самого смелого деревенского жителя. Поэтому
кузнец с радостью воспринял их минутную задержку, в течение которой барон о
чем-то раздумывал. Поймав недоуменный взгляд оруженосца, Тонен пояснил
причину своего беспокойства:
- Ты не помнишь, ты тогда был ранен, но, возможно, тебе рассказывали.
Тогда эти ненормальные южные варвары поставили в середине такого же точно
поля крест с прибитым к нему еще живым священником. Мы, правда, в тот день
находились в замке, а не как сейчас в лесу, да разницы никакой. Они
выставили его и ушли. Мол, забирайте, если вам это нужно. Он дергался на
кресте, как червяк, и орал так, что приятно было послушать. Я возражал
против того, чтобы за ним выходили, но меня обвинили в трусости - эти
любители ослиц! - и почти половина нашего войска вышла в поле снимать этого
святошу. И оказалось, что за ночь до этого, когда мы ничего не видели, эти
черные дикари вырыли в земле ямы, где и спрятались. Имперские рыцари подошли
к кресту, начали снимать с него этот полутруп с молитвенником на шее, и тут
со всех сторон на них выскочили эти южные падальщики. Ну, сколько-то
нападавших рыцари убили. Может, человек двадцать. Плохое утешение, если
учесть, что из наших там никто не выжил.
Рассказ явно не вселил в спутников Тонена уверенности.
- Ладно, поехали, а то скоро мхом обрастем, - пробурчал барон. - Станем
зеленые, как людоеды, будут потом нами деревенские бабы детей пугать.
Его лошадь снова медленным шагом пошла к опушке. Слова Тонена еще