"Джон Голсуорси. Из сборника "Форсайты, Пендайсы и другие"" - читать интересную книгу автора

погружаются в пучину, после чего опять доставал их со дна и выходил в море
на новом корабле.
Не то, чтобы "Рангунский Трест Ирригационных Сооружений" был совершенно
новым кораблем - он, в сущности, потихоньку шел ко дну еще с войны; однако
новые акции нужно было выпустить для того, чтобы законопатить его борта и
еще раз снарядить его для похода в эмпиреи. Разумеется, в подобных случаях
всегда очень трудно составить проспект таким образом, чтобы найти деньги, не
скрывая печальной истины, что без денег "Рангунский Т. И. С." нырнет носом
вниз, увлекая за собой Генри Керситера, причем на сей раз, возможно,
навсегда.
Гладкие темные волосы, тонкий, слегка нависший над губами нос,
задумчивые, черные, как смоль, глаза (мать его была урожденной Фергюсон),
тщательно выбритый подбородок, щеки, казавшиеся румяными в желтом свете, -
такова была наружность человека, который молча, с горечью в сердце сидел
перед огромным листом бумаги.
Никто не считает большой заслугой, если человек делает свое дело и
высоко держит знамя. Когда он вспоминал, сколько людей, не пошевельнув
пальцем, чтобы достать денег, словно крысы, бежали с кораблей, на которых он
шел ко дну, ему казалось, что в его собственной карьере было что-то
сакраментальное. Он никогда не испытывал недостатка в ненадежных друзьях и
фиктивных директорах - как только приходилось вступать в единоборство с
бурей, они предоставляли это дело ему!
Тщательно и неторопливо он вывел слова: "Настоящий скромный выпуск
акций - всего лишь завершающий штрих, необходимый для того, чтобы
окончательно утвердить наше тщательно продуманное коммунальное предприятие
на приносящей надежные дивиденды основе. Эти акции, выпущенные на льготных
условиях, дающие семь процентов годовых и обеспеченные всею собственностью
Треста, представляют собой исключительно выгодное капиталовложение.
Директора Треста, заранее уверенные в успехе, обращаются..." Да, черт
побери, если бы они и в самом деле обращались! Ему не удалось заставить их
подписать это - зловещее предзнаменование! На секунду он мысленно представил
себе провал этого обращения, - увидел "Рангунский Т. И. С.", беспорядочную
груду железного лома, бетона и бревен, под безжалостным синим небом, под
безжалостным тропическим ливнем, отмахнулся от этого видения, как от дурного
сна, добавил: "к публике" - и громко высморкался.
- Уотнот, - сказал он секретарю, - проспект необходимо опубликовать на
этой неделе. В будущий понедельник ожидаются два больших выпуска акций.
- Да, сэр, я сегодня же отнесу его в типографию. Кг к вы думаете, мы
получим деньги?
- Мы должны получить их, Уотнот.
- Да, сэр.
Ему стало жаль маленького Уотнота с его пятьюстами фунтами в год - ведь
он женат и у него трое детей. И все же они получат деньги, они должны
получить их, ибо сам он хоть и не женат, но ведь жить ему тоже надо. И он
принялся перечитывать проспект, чтобы посмотреть, нельзя ли усилить
впечатление, не греша против истины. Перечитав, он понял, что это
невозможно; более того, один или два пункта довольно дерзко бросали вызов
будущему. Но публика погружена в такую глубокую летаргию, что всегда нужно
живо обрисовать ей все возможности. В такое время, как сейчас, очень трудно
выдоить что-нибудь из рынка. Он с тоской подумал об этой тонкой синеватой