"Джон Голсуорси. Из сборника "Смесь"" - читать интересную книгу автора

житейского моря. Она рождена небом, а не этой жалкой землей. Ей дано
приказывать, вам - повиноваться. Если в этой христианской стране все до
последнего человека окажутся бунтовщиками и отступниками, церковь и слуги ее
все равно будут стоять неколебимо, как я стою перед вами в священном
стремлении спасти ваши души. Падите на колена и молите всевышнего, чтобы он
простил вам дерзкое оскорбление!.. Псалом двести шестьдесят шестой: "Свет
благостный, выведи нас из тьмы кромешной!"
Над сумрачными приделами, где царила глубокая тишина, поплыли звуки
органа. Первый стих псалма пел только хор да несколько женских голосов,
потом один за другим присоединились и мужчины. Никогда еще мы не слышали в
нашей маленькой церкви такого громкого пения - голоса слились в мятежный,
дикий рев, словно каждый в этой угрюмой толпе вкладывал в слова кроткого
псалма все накопившееся в его сердце негодование. Вылетая из открытых
дверей, рев этот, должно быть, заставлял вздрагивать случайного человека и
гусей на окрестных фермах. Закончился он стоном, подобным протяжному всхлипу
волны, что откатывается от берега.
Толки об этой проповеди не смолкали в деревне чуть ли не целую неделю.
Фермеры и рыбаки - люди, умудренные жизнью. Неустанный труд, вечная борьба с
землею и морем, к которой их побуждает лишь собственное мужество, и весь
уклад жизни сделали их философами. Среди рыбаков был один седобородый
старик, который, по-видимому, усмотрел в проповеди пастора какой-то особый
смысл.
- Поп вознес себя над нами, вроде как русский царь, - говорил он, - вот
в чем несправедливость. Говорят: добро, любовь, - а церковь только и твердит
нам: "Делай, как велят, или будешь проклят!" И наша заноза из того же самого
полена!
По словам старика выходило, будто вся церковь относится к людям так же,
как их пастор. Крестьяне по этому поводу выражались проще:
- Можно загнать коня в воду, а уж пить силком не заставишь.
- Захотел, вишь, спасать наши души! Пускай свою спасает!
- Где нам, дуракам, его мудрые проповеди слушать!
В следующее воскресенье утром пастор застал в церкви только служку,
двух приезжих, трех старух, из которых одна была совершенно глухая, да
четырех девочек.
Позднее, в тот же ветреный, непогожий день, по деревне со смехом
передавали из уст в уста:
- Старик залез на Треселинский утес, морю проповедует!
Быстро собралась толпа, жаждущая какого-нибудь развлечения, чтобы убить
скуку. За оврагом, над серыми крышами рыбачьего поселка, круто вздымался
Треселинский утес. На его вершине, у самого края, виднелась крохотная черная
фигурка с воздетыми к небу руками. Вот человек в черном опустился на колени
и надолго застыл так, а позади него белым и коричневым пятнышками свернулись
в невысокой траве его собаки. Вдруг он вскочил и принялся исступленно
размахивать руками, так что собаки отскочили в сторону и снова прижались к
земле, словно испуганные поведением хозяина.
Целых два часа жители деревни молча, с жадным вниманием наблюдали это
странное зрелище. Общее мнение было, что "старик вконец свихнулся". Но
мало-помалу вид этого черного человечка, взывавшего к своему богу, богу
властному и воинствующему, пробудил суеверное чувство в людях, которые жили
в постоянной борьбе со стихиями. Они не могли не оценить того, что так