"Джон Голсуорси. Сильнее смерти" - читать интересную книгу автора

это "безупречные органы зрения"; и, действительно, какие еще глаза могли бы
так охватывать и вбирать в себя окружающее! К ней льнули собаки - то и дело
какой-нибудь пес останавливался в нерешительности: ткнуться или нет носом в
руку этой молодой иностранки? В разгар флирта с огромным датским догом она
вдруг увидела Фьорсена; он шел вместе с невысоким, широкоплечим человеком в
элегантных модных брюках и с затянутой в корсет талией. Высокий, сухопарый,
немного неуклюжий скрипач был в светло-кофейном костюме; на голове серая
велюровая шляпа с широкими полями, в петлице белый цветок; закрытые ботинки
лакированной кожи; небрежно повязанный галстук выделялся на мягкой белой
льняной сорочке - в общем, настоящий щеголь! Его странные глаза внезапно
встретились с ее взглядом, и он сделал движение, словно собираясь
прикоснуться рукой к шляпе.
"Он помнит меня", - подумала она. Его тонкая фигура, слегка вытянутая
вперед шея, приподнятые плечи, широкий шаг - все до странности напоминало
леопарда или какого-нибудь другого гибкого хищника. Он тронул за рукав
низкорослого спутника, что-то пробормотал и повернул обратно. Джип
почувствовала, что он смотрит на нее, словно желая разглядеть получше. Она
знала, что и отец ее видит все. И она заранее была уверена, что эти
зеленоватые глаза дрогнут перед проницательным взглядом англичанина
известного круга, никогда не позволяющего себе снизойти до любопытства.
Оба снова прошли мимо. Джип видела, как Фьорсен повернулся к своему
спутнику и движением головы указал в ее сторону, а потом услышала, как
спутник засмеялся. Она почувствовала, что у нее зарделись щеки.
Уинтон сказал:
- Забавные франты встречаются здесь!
- Это скрипач, я говорила тебе: Фьорсен.
- А! Да, да!.. - Но он явно забыл об их разговоре.
То, что Фьорсен, видимо, запомнил ее из всей аудитории, смутно льстило
ей. Ощущение обиды исчезло; Отец, должно быть, считает костюм Фьорсена
жалким; на самом деле он, пожалуй, ему идет. В строгой английской одежде он
выглядел бы хуже.
В последующие два дня она замечала в парке приземистого молодого
человека, который шел тогда вместе с ним. И снова почувствовала, что этот
человек провожает ее глазами.
Потом некая баронесса фон Майсен, космополитка, приятельница тетки
Розамунды, немка по мужу, полуголландка-полуфранцуженка по рождению,
спросила Джип, слушала ли она шведского скрипача Фьорсена. Он мог бы быть
лучшим скрипачом, наших дней, если бы только... - Баронесса покачала
головой. Полагая, что этот выразительный жест не требует разъяснений, она
продолжала размышлять вслух:
- О, эти музыканты! Ему надо спасаться от самого себя. Если он не
опомнится, он - пропащий человек. А жаль! Большой талант!
Джип спокойно посмотрела на нее и спросила:
- Что же, он пьет?
- Pas mal! {И очень даже! (франц.).}. Но тут есть и кое-что, кроме
вина, ma chere!
Инстинкт и долгая жизнь под кровом Уинтона подсказали Джип, что
возмутиться было бы ниже ее достоинства. Она не стремилась познать некоторые
подробности его жизни, но не желала и уклоняться от этого; и баронесса,
которой ее невинность представлялась пикантной, начала снова: