"Джон Голсуорси. Братство" - читать интересную книгу автора

зажать пальцами одетой в перчатку руки складку на груди блузки. И этот
нервный жест выразил всю ее душу: желание иметь и страх перед обладанием,
жажду жить и страх перед жизнью; вуаль, спускаясь с нешироких полей шляпы,
прикрывала чуть расплывчатые черты, слишком высокие скулы и слегка впалые
щеки - как видно, время целовало их довольно крепко.
Стоявший на тротуаре старик с длинным лицом, глазами в красных ободках,
как у попугая, и носом неестественного цвета заметил даму и вынул изо рта
пустую трубку. Ему разрешалось продавать здесь "Вестминстерскую газету" при
непременном условии, что он будет делать это только стоя.
Знать всех прохожих - это было частью его профессии, а также служило
развлечением, так как помогало ему забывать о больных ногах. Высокая дама, с
изящным лицом вызывала в нем недоумение. Она иногда покупала у него газету,
продавать которую, вопреки своим политическим убеждениям, он был обречен
судьбой. Такая особа, дама из общества, должна была бы, конечно, покупать
газеты, выпускаемые тори. Настоящую леди он уж сразу отличит. Дело в том,
что прежде чем жизнь вышвырнула его на улицу, наградив болезнью, на лечение
которой ушли все его сбережения, он служил старшим лакеем и к людям
"благородным" испытывал чувство почтительности, столь же неискоренимое, как
и недоверие к тому сорту людей, "которые покупают себе вещи вот в этих вот
огромных магазинах" и "устраивают танцульки по подписке - там вон, в этом...
мунсипалитете". Он наблюдал за дамой с особым интересом, хотя вовсе не
старался привлечь ее внимание, остро сознавая в то же время, что успел
продать всего лишь пять газет утреннего выпуска. Он удивился и расстроился,
когда дама вдруг скрылась, войдя в одну из многочисленных дверей магазина.
Соображения, побудившие даму войти в магазин Роза и Торна, были
следующие: "Мне тридцать восемь, у меня семнадцатилетняя дочь. Я не должна
терять привлекательности в глазах моего мужа, этого допускать нельзя.
Подошло время, когда необходимо особенно тщательно заниматься своей
внешностью".
Перед длинным трюмо, в сверкающей глубине которого ежегодно купались
сотни полуобнаженных тел и на гладкой поверхности которого ежедневно
отражался десяток душ, совершенно обнаженных, глаза дамы приобрели холодный
блеск стали. Но когда выяснилось, что платье цвета горечавки придется сузить
в груди на два дюйма, в талии на дюйм и в бедрах на три, а подол на дюйм
отпустить, они снова затуманились сомнением, как если бы обладательница их
уже готовя была отказаться от принятого решения. Вновь надевая блузку, она
спросила:
- Когда я смогу его получить?
- В конце недели, мадам.
- Не раньше?
- Как раз сейчас у нас много спешной работы, мадам.
- Пожалуйста, постарайтесь непременно переделать его не позднее
четверга.
Продавщица, примерявшая платье, вздохнула:
- Хорошо, я постараюсь.
- Я рассчитываю на вас. Мой адрес: Олд-сквер, дом семьдесят шесть.
Миссис Стивн Даллисон.
Спускаясь по лестнице, она подумала: "У бедняжки такой усталый вид.
Просто позор, что их заставляют работать по стольку часов", - и вышла на
улицу.