Аллан Фревин Джонс Операция «Первое свидание»

Глава I Cестрица не в духе

Ба-бах!

– Ой! – вскрикнула я, но не от грохота, с которым Аманда захлопнула дверь своей спальни.

Все дело было в моем коте, Бенджамине. Еще секунду назад он спокойно сидел у меня на коленях, а тут вдруг вскочил, впившись в меня когтями всех четырех лап, и шмыгнул под кровать.

Моя сестрица Аманда часто вынуждает его реагировать подобным образом. Иногда бывает, что даже мне самой хочется спрятаться от нее под кроватью. Особенно когда она бывает не в духе. А судя по тому, как она грохнула своей дверью, она была в ужасном, сверхотвратительном настроении: ураганное предупреждение, всем немедленно бежать в бомбоубежище, женщины, дети и коты пропускаются вперед…

Бац!

Это уже была дверь встроенного шкафа Аманды. Ее комната находится рядом с моей, поэтому, когда на нее такое находит, мне все отлично слышно.

Я пришла из школы всего полчаса назад. И мирно лежала на кровати, читая книжку, а Бенджамин дремал на моей ноге. Теперь, свесив голову, я заглянула под кровать. Круглые глаза Бенджамина уставились на меня из темноты.

– Все в порядке, – сказала я ему. – Она за тобой не гонится. Тебе ничего не грозит.

Я сунула руку под кровать, чтобы погладить его и успокоить.

Ба-бах!

По звуку можно было предположить, что Аманда поддала ногой стул. Если моя сестрица принялась пинать мебель, значит, и правда случилось что-то серьезное. Например, она обнаружила большой красный прыщ на кончике носа.

– Пойду-ка я, пожалуй, узнаю, в чем там дело, – сказала я Бенджамину, слезая с кровати. – Пока она весь дом не разнесла.

Я прошла по коридору и остановилась, прислушиваясь, у двери Аманды.

Ба-бах! – вновь раздалось из комнаты, и следом:

– Ай!

– Эй, ты чего? – крикнула я.

– Ничего! Ой-ё-ёй!

Приоткрыв дверь, я заглянула в комнату. Аманда сидела на кровати, сжимая руками ступню.

– Чего тебе, Стейси? – сердито глянула она на меня, растирая большой палец ноги.

Стейси – это я: Стейси Аллен, десяти лет, из городка Фор-Корнерс, штат Индиана.

– Так это всего лишь ты, – сказала я с усмешкой. – А я уже подумала, что к нам забежала бешеная горилла, – я посмотрела на нее с дружеской улыбкой.

– Единственная обезьяна здесь – это ты! – огрызнулась Аманда.

– Гориллы – это не просто обезьяны, они человекообразные обезьяны, я в книжке читала. У всех обезьян есть хвосты, а у горилл…

– Плевать я хотела! – взвизгнула Аманда.

– Ты, конечно, можешь сказать, что это не мое дело, но у тебя что-нибудь не так?

– Я ногу ушибла! – выкрикнула Аманда.

– Еще бы не ушибить, если пинать ногами мебель, – назидательно проговорила я.

– Не твое дело.

– Ты явно не в духе, это сразу видно.

– Брысь отсюда!

– Незачем на мне зло срывать. Я только хотела тебе помочь. Что у тебя стряслось? – спросила я.

Аманда насупилась.

– Ничего не стряслось. Хочу – пинаю мебель, хочу – нет. Она моя – что хочу, то с ней и делаю, и разрешения у тебя спрашивать не собираюсь.

– В школе что-нибудь? – спросила я.

Мне это показалось самым вероятным объяснением. У Аманды всегда возникают неприятности с учителями из-за того, что она забывает тетрадки с заданиями и все такое. Единственное, что Аманде нравится в школе, это сплетничать со своими подружками. И еще – что она капитан команды болельщиков. Все остальное как бы за пределами ее внимания.

– В школе? Ха! – фыркнула Аманда.

– У тебя прыщ вскочил?

– Иди отсюда!

Итак, не школа и не прыщ. Но что-то все же случилось. Даже Аманда просто так, ради удовольствия мебель пинать не станет.

– Расскажи мне. Вдруг я смогу помочь, – настаивала я.

– Как же, – сказала Аманда. – Что ты можешь с ней сделать, чтобы мне помочь!

Ну вот, это уже что-то: появилась какая-то «она».

– Может, Черил что-нибудь ляпнула? – спросила я.

Черил Раддик – это одна из пустоголовых подружек Аманды. Она мне не очень нравится. Если бы у меня была такая подружка, она бы меня все время раздражала. Хотя такая пустышка, как Черил Раддик, никогда бы не стала моей подругой!

Аманда уставилась на меня.

– При чем здесь Черил? – спросила она.

– Откуда я знаю. Ты сказала «с ней», вот я и подумала, может…

– Я имела в виду Джуди Мак-Уильямс, – выкрикнула Аманда.

Ну да, конечно! Джуди Мак-Уильямс, кто же еще. Если бы составить рейтинг того, что Аманда больше всего ненавидит, получилось бы так: первое – уроки, второе – поручения по дому и третье – Джуди Мак-Уильямс. (Обычно я тоже нахожусь в ее первой десятке, как и она в моей, но в тот момент первым номером ни она, ни я не были.)

Аманда и Джуди учатся в одном классе и соперничают во всем. Тут надо вам сказать, что Аманда вообще-то хорошенькая – если вам нравятся такие голубоглазые куколки с золотистыми локонами. Джуди тоже хорошенькая – с блестящими черными волосами и личиком, как у куклы Барби. Если бы в нашей школе проводился конкурс на самую главную воображалку, не знаю, кто бы из них победил – Джуди или Аманда. Но что одна из них – уж это точно.

Последней крупной победой Аманды над Джуди было, когда на праздновании тринадцатого дня рождения Аманды Джуди вся обсыпалась сухим гипсом и с позором покинула наш дом. (Долго рассказывать, как все случилось, но это была умора!) С тех пор я от Аманды о Джуди не слышала, но судя по лицу Аманды, сейчас Джуди Мак-Уильямс заняла первое место в ее рейтинге ненависти.

– Что она сделала? – спросила я.

Приятно было сознавать, что Аманда на этот раз сердится не на меня, а на кого-то еще. И мне ужасно хотелось узнать, что же произошло.

– Ничего! – отрезала Аманда.

– Ничего? – усомнилась я. – И ты на нее вот так разозлилась из-за ничего? Что же тогда будет, если Джуди что-то сделает?

– Слишком нос стала задирать, вот что! Разважничалась, думает, она такая умная. А мне наплевать! – встав с кровати, Аманда прошагала по комнате из угла в угол. – Мне наплевать! – крикнула она. – С высокой колокольни!

– Эй, девочки, что за шум? – послышался снизу мамин голос. – Опять вы ссоритесь? Ваши крики даже в подвале слышно.

Я выбежала из комнаты Аманды и на лестничной площадке свесилась через перила.

– Мы не ссоримся, – крикнула я. – Просто у Аманды плохое настроение из-за Джуди Мак-Уильямс. Хотя Джуди Мак-Уильямс ничего не сделала. И Аманда говорит, что ей на это наплевать.

– Не говорила я! – заорала Аманда, хлопнув за моей спиной дверью.

– Стейси, скажи Аманде, чтоб она уменьшила громкость, – сказала мама. – Если она разбудит Сэма, я сделаю так, что ей не будет наплевать!

– Мам? – вполголоса произнесла я.

– Да?

– Ты Сэма разбудишь.

Мама издала досадливое «хм-м-м…», как она это умеет делать.

Я услышала, как Аманда закрыла дверь на ключ. Вот те на! Она там заперлась! Как же я теперь узнаю, что сделала Джуди Мак-Уильямс?

Пожалуй, мне надо прямо сейчас объяснить вам кое-что. Вы, наверное, голову ломаете, кто такой Сэм и почему его нельзя будить в четыре часа дня.

Сэм мой братишка. Ему чуть больше года, поэтому он должен много спать. Но зато когда он бодрствует, это такой озорник и такой симпатяга, что второго такого не сыскать. У него круглые голубые глазищи и такой светленький пушок на голове, и я его просто обожаю. Он уже почти умеет ходить, если его держать за руку, но если отпустить, то пока еще шлепается. И пока что у него гораздо лучше получается ползать, чем ходить.

Спит он в спальне родителей, но иногда, когда мама работает внизу, в подвале, она забирает его с собой туда, чтобы не оставлять без присмотра.

Да-да, вы все правильно прочитали – мама работает в нашем подвале. Папа его немного перестроил, и получилось что-то вроде кабинета, чтобы она могла работать, не уходя из дома. А работает она корректором. Это значит, ей надо проверять орфографию и грамматику в толстенных книгах, которые присылают ей по почте. Только это еще не совсем книги, потому что они еще даже без обложек. Это все появится потом, когда мама их проверит. Одним словом, работа у мамы очень трудная, не каждый с ней справится. Вот я, например, не справилась бы, хотя мисс Фенуик, моя учительница, и говорит, что я пишу грамотно.

Некоторые из рукописей, с которыми работает мама, я читала. В них полно разных слов типа «градация» и «флуктуация». Я даже не знаю, что значит это слово – «флуктуация», так что никогда в жизни не смогла бы сказать, правильно оно написано или нет.

У мамы есть еще одно занятие – она сочиняет стихи для поздравительных открыток. Ну, это-то я могу понять. Вот, например, она написала один стишок для свадебного поздравления:

Ну очень мило, правда? У мамы это здорово получается. Я бы тоже не возражала против такой работы – писать для людей веселые поздравления, чтобы они их посылали друг другу. Правда, мама говорит, не очень-то это легко – зарабатывать на жизнь такими стишками. Поэтому она еще занимается корректурой по договорам.

А папа мой работает дилером печатной продукции – другими словами, книги продает. Но это не значит, что он звонит вам в дверь, сует в щель ногу и пытается всучить энциклопедию в двадцати томах. Он имеет дело с книжными магазинами и работает обычно в Чикаго и окрестностях. Из-за этого вечерами его часто не бывает дома, потому что город, где мы живем, расположен не так уж близко от Чикаго. И если у него много работы, иногда бывает так, что мы не видим его по нескольку дней, и мне это совсем не нравится.

Во многом я похожа на отца. У него, когда он был маленьким, были кривые зубы, и у меня тоже кривые зубы, и из-за этого мне проходится носить брекеты. Почему мне так не везет? Вот когда Аманда улыбается, это выглядит, как если открыть крышку пианино, – зубы ровные, белые, один к одному. Блеск! Красота! У меня тоже блеск – но только потому, что полон рот железок.

Большинство людей вообще не верят, что мы с Амандой сестры. Она вся такая высокая, изящная, золотоволосая, а я – тощая, веснушчатая, с темными волосами, прямыми, как солома. Нет, Аманде я вовсе не завидую. То есть не очень завидую. Но было бы здорово узнать, как бы я себя чувствовала, если бы была на два года шесть месяцев, три дня и три часа старше Аманды, а не наоборот.

Тогда, может быть, я бы тоже вела себя с ней так же, как она со мной. Могла бы для разнообразия обращаться с ней, как с ребенком. Наверное, мне бы это понравилось. Но я бы, конечно, не стала так важничать и командовать, как Аманда. Во всяком случае, надеюсь, что не стала бы.

Однако ближе к делу. Как я уже сказала, Аманда заперла свою дверь, и это означало, что в ближайшее время я не смогу выяснить больше никаких подробностей о том, что сделала Джуди Мак-Уильямс.

Я вернулась в свою спальню. Бенджамин до сих пор так и не вылез из своего укрытия.

Я легла на пол и заглянула под кровать. Он сидел в дальнем углу. Я видела его вперившиеся в меня глаза. – Эй, трусишка, выходи! – позвала я его.

Потягиваясь, он вылез и потерся о мою голову, мурлыча, как тракторный двигатель, и щекоча мне шерстью нос.

Я чихнула.

– Посмотри, на что ты похож! – сказала я. – Весь в пыли. – Я взяла его на руки. – Тебя надо хорошенько почистить и причесать.

Бенджамин любит, когда я его расчесываю. У меня для этого есть специальный гребень с редкими зубьями. Я причесала ему спинку, потом он перевернулся и подставил мне животик, чтобы я и его причесала.

– Наша сестричка не в духе, – объясняла я ему. – И это как-то связано с Джуди Мак-Уильямс. Но Аманда не хочет мне говорить, что там стряслось. Знаешь, что я сделаю?

Тут он вытянул шею, чтобы я почесала ему под подбородком.

– А вот что, – продолжала я. – Завтра в школе я сама узнаю, что эта противная Джуди Мак-Уильямс натворила.

Я расчесала шерстку у Бенджамина за ушами.

– Что ты об этом думаешь?

По усилению громкости его урчания я заключила, что он со мной полностью согласен. Все-таки что ни говори, а Аманда моя сестра, даже если иногда она и доводит меня до белого каления. И если кто-то мою сестру огорчает, я просто обязана попробовать все уладить – если получится.