"Ярослав Голованов. Кузнецы грома ("Канун великого старта" #1)" - читать интересную книгу автора

- Он обернулся к Бахрушину.
Очень спокойный, встал Бахрушин. И сказал, как всегда, коротко, просто
и убедительно:
- Увеличение веса потребует новой отработки системы ориентации, даже
если мы впишемся в ту же геометрию. Ну а если не впишемся, - Бахрушин
развел руками, - тогда сами понимаете. Летит к черту вся аэродинамика, все
заново... Кроме того, увеличение полезной нагрузки потребует новой
тормозной установки или форсажа старой. И на то и на другое нужно время,
хотя бы месяцев шесть... Бахрушин сел.
- О каких шести месяцах может идти речь? - картавя, спросил носатый
человек в очках. Его Борис тоже знал, только фамилию забыл. Он из
Астрономического института.- О каких шести месяцах может идти речь, -
повторил очкастый, - если противостояние Марса начнется в октябре! Можете
делать вашу установку четырнадцать лет, до следующего противостояния...
- Откладывать запуск, срывать программу нам никто не позволит, - глухо
сказал Степан Трофимович. - Какие будут предложения?
Долгое, тягостное молчание. Отвели глаза. На Главного никто не смотрит.
Народ тут сидит опытный. Знают: сейчас сказать что-нибудь невпопад опасно
вдвойне. Да и что скажешь, по правде говоря? Как ни крути, а восемьсот
килограммов - сила!
- Надо снять одного космонавта, - неожиданно для самого себя вдруг
сказал Борис Кудесник. - Это даст около тонны веса и место для экранов
защиты. Полетят не втроем, а вдвоем...
Все обернулись на его голос. Все смотрят на него. У него красивое от
волнения лицо. Густые вразлет черные брови. Упрямый подбородок. И очень
молодые глаза.
Все смотрят на него, а потом тихонько переводят взгляд на Главного: что
скажет?


4

Огромный многоэтажный цех. Пятый цех, цех общей сборки. Если подняться
к его стеклянной крыше - туда, где под рельсами мостовых кранов тяжело
висят перевернутые вверх ногами вопросительные знаки крюков, - перед вами
предстанет - удивительная, грандиозная панорама, центр которой занимают
гигантские тела ракет - циклопических, невероятных сооружений,
монументальность которых может соперничать с великими пирамидами. Ракеты
расчленены на части - значит, скоро в путь. Только так, по частям, можно
вывезти ракету из цеха, доставить на ракетодром. Это будет уже совсем
скоро - в июле. Если будет.
В цех входит Ширшов. За ним - Раздолин. Входит и останавливается перед
зрелищем ракет. - Ну, вот они... - говорит Ширшов. Раздолин молчит. Он
знал, что они большие, очень большие, но никогда не думал, что они такие
большие.
- В порядке телега? - улыбается Сергей, покосившись на Раздолина. Не
очень-то он чуткий человек, этот Сергей, и всякие восторги людские для
него так, "коту редькинскому под хвост". (Это он так любит говорить, имея
в виду фотографию - единственное украшение их комнаты.) Он знает, что
Раздолин видит ракету в первый раз, понимает его, помнит, как сам увидел