"Ярослав Голованов. Кузнецы грома ("Канун великого старта" #1)" - читать интересную книгу автора

сошка, чтобы сидеть у стола. Бахрушин (вот он сидит у стола) знает почти
всех. Эс Те, разумеется, всех. Совещание идет уже два часа, и конца ему не
видно. Виноваты математики: очень долго морочили они всем головы в своем
докладе по траекториям.
Главный верил математикам, знал, что все у них было готово еще месяца
четыре назад, и обстоятельность их доклада раздражала его.
Траектории его не волновали, не в них сейчас дело. Главный нервничал:
времени прошло уже много, и он боялся, что другие вопросы, поважнее
траекторий, начнут комкать. Он понимал, что если кто-нибудь начнет
"проворачивать поскорее", придав тем самым разговору другой тон и ритм, то
даже ему, председателю, исправить положение будет нелегко. Главный знал
толк в совещаниях. Поэтому он обрадовался, что доклад о ТДУ - тормозной
двигательной установке - был хоть и кратким, но подробным и деловым...
- Так, с ТДУ все ясно,- говорит Главный, - пошли дальше. Служба Солнца.
Прогноз на время полета. Прошу, Юлий Яковлевич.
Этого Кудесник знает. Юлий Яковлевич Венгеров - астроном, академик.
"Загорелый, черт, - с завистью думает Борис. - Хорошо ему там, в Крыму.
Курорт, а не работа". Венгеров действительно выглядит ну просто
превосходно. Он еще совсем не стар для академика, тем более для
академика-астронома, - лет сорок, от силы сорок пять. Весь какой-то
ладный, красивый, загорелый, с крепкой молодой шеей.
По шее - ослепительный крахмальный воротничок. От него шея кажется еще
чернее.
"Командировку бы к нему выбить у Баха", - думает Кудесник. Но знает:
все это мечты, сроду не было такого, чтобы в Крым давали командировку. Да,
откровенно говоря, ведь и нужды в ней нет никакой... А в Крым хочется. Он
ездил в отпуск в Коктебель в прошлом году. Здорово! Потом родился Мишка,
и... Пока Кудесник предается воспоминаниям, академик начинает говорить:
- Товарищи! Новости у нас малоприятные. За последние два месяца
происходит нарастающий процесс периодических быстрых сжатий магнитных
полей Солнца. Это приводит к кратковременному нагреву солнечного газа до
температуры порядка тридцати - тридцати пяти миллионов градусов. Быстрый
нагрев, в свою очередь, ведет к возникновению рентгеновского излучения и
выделению частиц больших энергий, в том числе весьма концентрированных
пучков протонов с энергией до ста двадцати миллионов электроновольт...
- Сколько? - резко перебил академика маленький лысый человечек, сидящий
напротив Бахрушина.
- До ста двадцати миллионов электроновольт, - спокойно повторил
астроном. - Нет никаких оснований считать, что к июлю эти процессы
затухнут. Наоборот, можно предположить, что они будут прогрессировать, так
как отмечено, что...
- Но, Степан Трофимович, - взмолился маленький, лысина которого
мгновенно стала младенчески розовой, - ведь это при нашей защите превысит
допустимую дозу облучения! Шутка ли, сто двадцать миллионов?!! - И он
оглянулся вокруг, призывая собрание разделить его негодование.
- Простите, Юлий Яковлевич. Вот ваши рекомендации, - Главный вытащил из
папки несколько сколотых скрепкой бумаг, - исходя из которых
рассчитывалась биозащита.
Ни о каких ста двадцати миллионах тут речи нет.
Кудесник уже бывал на подобных совещаниях и знал, что этот вкрадчивый,