"Зона теней" - читать интересную книгу автора (Джеймс Питер)27Проехав по узкой дороге, оставив позади футбольное поле в Челси, Алекс перегнулась через сиденье пассажира, пытаясь прочесть сквозь стекло номера домов в этом районе современной застройки. Оставалось надеяться, что он не будет возражать, если она прервет его ленч. Номер 38, как и все остальные, представлял собой половину аккуратного домика с ухоженным садиком перед входом, и ей было несколько неудобно оставлять тут свой «мерседес». Алекс прошла по короткой дорожке к дому и нажала кнопку звонка. Пожалуйста, будь дома, пожалуйста, подумала она. В дверях появился младший викарий в чистых, аккуратно выглаженных джинсах и старом пуловере, держа в руке часть набора «Лего». Сейчас он показался ей еще более юным, чем раньше. – Добрый день, – осторожно сказала она и смутилась, пытаясь припомнить, как его зовут. – Преподобный?.. Мистер?.. – Джон Олсоп, – пришел он ей на помощь и уставился на нее, по всей видимости тоже пытаясь вспомнить, кто она такая. Правый глаз у него дергался легким тиком. – Миссис Хайтауэр, не так ли? Алекс кивнула. – Рад вас видеть. Как поживаете? Неподдельный энтузиазм, с которым он ее встретил, несколько смутил Алекс, и на какое-то время она потеряла дар речи. – Отлично, – сказала она, удивляясь себе самой. – Очень хорошо. – Он переминался с ноги на ногу, глядя на игрушку в руке, и ей показалось, что сейчас он, как жонглер, подбросит ее в воздух. – Хорошо, – снова повторил он. – Я подумала… не могу ли я поговорить с вами? – Конечно, входите, пожалуйста. Алекс вошла вслед за ним в узкую прихожую. Пол в гостиной был завален деталями «Лего», а в середине высилась конструкция, напоминавшая недостроенный подъемный кран. Он смущенно улыбнулся: – Ужасно глупо, слишком для меня сложно. Подарил сынишке на день рождения. Вы когда-нибудь пробовали собирать? Она покачала головой: – Выглядит очень неплохо. – Боюсь, лишь для моего сына. Они оказались в маленьком кабинетике в задней части дома; он предложил ей кресло. Алекс села и осмотрелась. Обстановка была достаточно скромной, но, по контрасту с жилищем Филипа, тут было аккуратно и чисто; маленький самодельный книжный шкаф, в котором хранилась религиозная литература, выглядел так, словно с него каждый день смахивали пыль; на полке над электрическим камином лежало несколько черепков. – Это ваше увлечение – археология? – спросила она. – Да. – Он оживился. – Это из раскопок, которые я проводил. – Интересно, – сказала Алекс, надеясь, что ей удастся изобразить хоть каплю заинтересованности. – Как дела? Я был у вас примерно дней десять назад, не так ли? Она кивнула: – Боюсь, что не очень хорошо. – У вас трудные времена. Он ведь был вашим единственным ребенком? – Да. – Насколько я знаю, у вас есть определенные трудности и в семейной жизни? – Да. – Случается, – тихо сказал он, – что такого рода испытания заставляют людей сближаться. Алекс покачала головой и грустно улыбнулась. – Мы сохранили хорошие отношения, но боюсь, что больше никогда не будем вместе. – Она внезапно припомнила, как Олсоп говорил ей, что недавно умерла его жена, и покраснела – ей не хотелось наводить его на грустные размышления. – Как вы справляетесь с воспитанием сына? – Отлично, – сказал он, но лицо его погрустнело. – Люди думают, что такие, как мы, люди церкви, легче переносим такого рода вещи, но и нам свойственны те же переживания, что и всем прочим. – Но у вас есть ваша вера. Он снова улыбнулся. – Порой она подвергается серьезным испытаниям. Особенно когда ваш сын жует во время проповеди. Она усмехнулась. – А как продвигается ваша книга? – О, вы помните? Боюсь, очень медленно. – Так всегда говорят мои клиенты. – Она сама по себе достаточно сложна. А я все время… как-то отвлекаюсь. – Он выжидательно посмотрел на нее. – Даже не знаю, с чего начать. – Алекс переплела пальцы. – Со мной происходят странные вещи, я напугана. У него снова дернулся глаз. – Что вы имеете в виду? – Не знаю даже, как сказать. Необычные вещи, которым я не могу найти реального объяснения. – Может, это воображение играет с вами шутки? – Нет, дело не в воображении. – Порой горе и потери влияют на нас таким образом. Алекс покачала головой: – Нет, тут не игра воображения. Ничего подобного. Неврастеничность мне не свойственна; я не позволила бы разыгрываться воображению. – Она посмотрела на него и еще сильнее переплела пальцы. – В моем доме происходит нечто странное, и так думаю не только я. – Алекс смотрела на него и думала: хорошо, если бы он был постарше, а то такой юный, такой неискушенный. – И мне посоветовали… – Она снова запнулась, чувствуя себя довольно глупо. – Мне посоветовали обратиться к экзорцисту. Его глаза расширились, и он долго не сводил с нее взгляда. – Экзорцисту? – Наверно, вы думаете, что я сошла с ума. – Нет, я отнюдь так не думаю. Но я считаю, что мы должны обстоятельно поговорить о тех вещах, которые вас пугают, посмотреть, не можем ли мы найти их причину… – Он сделал паузу. – И, возможно, поискать какое-нибудь альтернативное решение. – Как вы думаете, мы можем поговорить у меня дома? Олсоп нерешительно посмотрел на нее: – Конечно, если вам так будет легче. Я только взгляну в свое расписание. – А нельзя ли нам пойти прямо сейчас? – спросила она. Он, нахмурившись, посмотрел на часы. – В четыре я должен забрать из школы сынишку. – Он стал так же серьезен, как и она. – Хорошо, давайте пойдем к вам. Алекс заметила недалеко от своего дома свободное место на стоянке и притормозила. – Прекрасная машина, – сказал Олсоп. – Только очень старая, – уточнила она и огорчилась: ей показалось, что в ее голосе проскользнули покровительственные нотки. – Ей больше двадцати лет. – Боюсь, что церковь не может позволить себе «мерседесы». Она уловила нотку зависти. – Пользоваться такой машиной довольно глупо. Она дорога в обслуживании. – За все приходится платить, – заметил он. Алекс взглянула на него: интересно, а чем он платит, подумала она. Господу, например. Черепками? Мимси уже ушла, оставив, как обычно, одну из своих неразборчивых записок. Когда они вошли в дом, Алекс поставила кофейник. Викарий обошел гостиную и, подняв глаза к потолку, нахмурился. – Черный или с молоком? – Без молока, будьте любезны. Алекс принесла кофе. – В крайнем случае можете вылить его в туалет. Если понадобится, он под лестницей… – Ага. – Олсоп вежливо склонил голову. Поднимаясь наверх, она почувствовала, что в доме на удивление жарко и даже душно, словно весь день было включено отопление. Наверху было еще теплее. Она прикоснулась к радиатору на лестничной площадке, он был холодный как лед. Она растерянно оглянулась и, войдя в свою спальню, направилась в ванную. Воздух тут был спертый, как в комоде. Моя руки, Алекс рассматривала себя в зеркало. Лицо ее стало влажным от испарины. Она приложила руку ко лбу, но он был холодным, почти ледяным, и она подумала: а что, если это грипп? Алекс осторожно промокнула лицо полотенцем, стараясь не смазать косметику, и прикрыла глаза. Внезапно ее обдало порывом холодного воздуха, словно распахнулась дверца холодильника, и она почувствовала, как кто-то наблюдает за ней. Алекс медленно открыла глаза и посмотрела в зеркало. За ее спиной неподвижно стоял Фабиан. У нее съежилось все внутри, словно она сунула палец в розетку, тело пронзило иглами, и боль была столь мучительной, что она едва не закричала. Поворачиваясь к нему, она ощутила, что в комнате совсем нет воздуха. Ей было нечем дышать. Он продолжал стоять на том же месте, в белой рубашке и своем любимом свободном свитере; он был так реален, что ей захотелось прикоснуться к нему. Но дышать было нечем. Фабиан улыбнулся странной, незнакомой ей мрачной улыбкой, в темных глазах застыло насмешливое выражение, которого она никогда раньше не замечала в своем сыне и которое вызвало в ней тревогу. Алекс почувствовала, что впадает в панику. Боль от шипов и игл была невыносимой, ее била дрожь, легкие болели, она с трудом держалась на ногах. Игра воображения, услышала она эхо голоса викария. Игра воображения. Она покачнулась, в глазах потемнело, и, заведя руку за спину, она ухватилась за край раковины. И внезапно он исчез. Алекс, шатаясь, вышла в спальню, она задыхалась, не в силах прийти в себя. Затем стремительно спустилась по лестнице и, глотая воздух, дрожа, остановилась в холле, все ее тело зудело. Она вошла в гостиную. Олсоп внимательно рассматривал чашку с кофе. Когда Алекс появилась на пороге, он посмотрел на нее с беспокойством: – Я что-то не понимаю… у вас есть еще один сын? – А? – Она уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. – Молодой человек, который только что поднялся по лестнице? Почему он улыбается? Что здесь смешного? Тут только она поняла, что он смотрит на нее без улыбки, это нервный тик. – С густыми волосами? – выдохнула она. – Да, – тихо сказал он. – И в таком… свободном пуловере? Он снова кивнул. В поисках опоры Алекс ухватилась за спинку стула, и все же ноги не держали ее, она села и закрыла глаза. Потом, с трудом подняв веки, уставилась на него: – Другого сына у меня нет. Это был Фабиан. Послышался резкий звон, это задребезжала чашка у него на блюдце. Потом она увидела, как завибрировала его ложка, ударяясь о чашку, словно бы он играл на миниатюрном инструменте; выплеснулся кофе. – Понимаю, – сказал наконец Олсоп, открывая и снова закрывая правый глаз. С огромным усилием он поставил на стол блюдце и чашку и обвел взглядом комнату; видно было, что его тоже сотрясает дрожь, хотя он и старается взять себя в руки. – Это вы и имели в виду? Алекс осознала, что продолжает сжимать в руках полотенце. Она стала аккуратно складывать его, расправляя складки. – Да. – А не может так быть, что в доме есть кто-то еще? – То есть? – Например, мойщик окон, водопроводчик? Алекс замотала головой. – Нет, – сказала она, несколько раз открыв и закрыв рот; как золотая рыбка, пришло ей в голову. – Теперь вы понимаете, о чем я говорю? Олсоп в очередной раз обвел взглядом комнату и уставился на нее. – Об экзорцизме? – Вы можете мне помочь? Он сложил чашей ладони и стал медленно раскачиваться на стуле взад-вперед, в глубокой задумчивости уставившись себе на руки. – Есть альтернатива экзорцизму, которая… э-э… оказывает такой же эффект. Экзорцизм практикуется редко, и боюсь, вам придется столкнуться с целым рядом бюрократических препон. Придется изложить всю ситуацию епископу – это решать ему; потребуется, самое малое, несколько недель. – Он испуганно посмотрел на нее. – Видите ли, в наше время ситуация несколько осложнилась: простым священнослужителям, таким как я, не позволяют заниматься изгнанием злых духов. – Я не могу ждать несколько недель, – сказала Алекс. – Прошу вас, вы должны что-то сделать. – Учитывая наши последние указания, вам придется ждать еще дольше. – Что вы хотите сказать? – В таких случаях, как у вас, разрешение дается не раньше чем через два года после утраты. Алекс вспомнила, как страшно ей было в ванной, и почувствовала полную беспомощность. – Два года? – слабым эхом отозвалась она. – Боюсь, церковь исходит из предположения, что после потери близкого человек довольно долго находится в расстроенных чувствах и необходимо, чтобы он пришел в себя. И только если по истечении этого времени повторяются тревожные приметы, вот тогда и выносится вердикт о специальной службе. О службе Освобождения. – Освобождения? – Современная терминология. – Олсоп улыбнулся, и Алекс снова увидела, как дернулся его глаз. – Церковь предпочитает пользоваться словом «освобождение» – оно звучит не так драматично. – Но если это может быть доказано… ведь вы сами сейчас убедились… – сказала Алекс. – В течение столетий церковь считала, что состояние овладения вызывается психическим расстройством, а не воздействием духов. В наши дни лидеры англиканской церкви стали уделять большее внимание вопросам психологии и пришли к стойкому убеждению, что далеко не все проблемы могут быть разрешены лишь пастырским попечением. Я предполагаю, что таким образом церковь старается идти в ногу со временем, беря на себя большую ответственность. Часто обстоятельства, при которых служители церкви принимали решение прибегнуть к обряду изгнания злых духов, объяснялись душевным заболеванием, вызванным потерей близкого человека, и случалось, вмешательство приводило к ухудшению ситуации. – И вы считаете, что я страдаю душевным заболеванием? Олсоп посмотрел на нее и снова стал разглядывать комнату. – Нет. Я думаю, что, возможно, вы правы. В этом доме чувствуется чье-то присутствие. Тут тревожно. Но я не считаю, что есть необходимость в экзорцизме. Необходимо выяснить, чем обеспокоена душа, а потом, возможно, нам удастся ее успокоить. – Разговаривая, он все так же раскачивался на стуле взад-вперед. – Я знаю, чем она встревожена. Не прекращая покачиваться, Олсоп взглянул на нее. – Не будете ли вы столь любезны поведать мне? – вежливо спросил он. Она посмотрела на него и покачала головой: – Нет, я не могу. – Было бы полезно знать причину. Алекс взглянула в окно, потом резко повернулась в сторону холла – ей показалось, будто там что-то шевельнулось. Она настороженно прислушалась, но все было тихо. Алекс перевела взгляд на младшего викария: – Я думаю, у нее остались тут неоконченные дела. Олсоп перестал раскачиваться и уставился на нее. – Боюсь, большинство из нас покидает сей мир, не будучи готовым к этому, оставляя массу дел, которые собирались сделать. Она кивнула. – Это вы и хотели сказать? – Нет. – Алекс посмотрела на полотенце и опять взглянула на Олсопа. – Я думаю, он хочет вернуться, чтобы убить кое-кого. – Она снова опустила глаза, не в силах выдержать его взгляд, который гласил, что она сошла с ума. – Я думаю, заупокойная месса была бы лучшим вам ответом, – услышала она тихий, спокойный голос Олсопа. – Что вы имеете в виду? – взглянула она на него. – Мы можем отслужить мессу здесь, в доме. И вы убедитесь, что все успокоится. Алекс смутилась, испуганная его предложением. – Каким образом… что… я не совсем понимаю, что вы предлагаете. – Если хотите, мы можем отслужить ее прямо сегодня, после того как я заберу сына. Мне лишь нужно будет принести с собой кое-какие предметы. Алекс не сводила с него глаз. – Какие предметы? Олсоп посмотрел на часы: – Около шести вас устроит? Может ли он помочь ей, этот серьезный молодой человек с нервным тиком? Неужели словами нескольких молитв он сможет умиротворить все, что тут происходит? Или души высмеют его и заставят покинуть дом? – Отлично, – услышала она свой голос. – Благодарю вас. – Чем вы собираетесь заняться до этого времени? – Заняться? – переспросила она. – Я думаю, вам лучше не оставаться сегодня днем в доме. У вас есть куда пойти? Какие-нибудь друзья? – Офис. Я пойду в свой офис. – Хорошо, – сказал он. – Прекрасная идея. Попытайтесь чем-нибудь заняться. Он встал, огляделся, заметно нервничая, и направился к дверям. Затем недоверчиво уставился на лестницу. Алекс, не оглядываясь, вслед за ним вышла из дома. |
||
|