"Оскал зверя (Пес-2)" - читать интересную книгу автора (Держ Nik)Глава 6Двое священников, облаченных в одинаковые черные сутаны, сидели друг против друга. Тщедушный глава 16 отдела внимательно изучал своего гостя — коренастого старика с шикарной окладистой бородой. Со слов Петера он знал, с кем их свела судьба. О такой удаче он даже не смел мечтать. Возможно, от этого человека будет зависеть судьба всей России, да впрочем, и всего мира. — Налить вам чаю, батюшка? — радушно предложил контрразведчик. — Отчего же не испить чайку с хорошим человеком? — тягуче отозвался гость. — Извольте, батюшка! Генерал наскоро наполнил кружки свежезаваренным чаем: — Сахар положить? — Не надо, — качнул большой лобастой головой батюшка Филарет. — Может быть меду? Есть липовый, гречишный, лиспядичный… Правда, прошлогоднего сбора. — Есть еще свежий, этого года — цветочный… — Меду отведаю, — степенно ответил монах. — Свежего… Батюшка Феофан поставил перед гостем банку с медом, фарфоровое блюдце, на блюдце положил десертную ложку. Гость взял ложечку и положил её на стол. Из банки налил в блюдце мед. — Хлебом угостите? — спросил он хозяина. — Я до утренней не успел… — Ох, простите великодушно! — спохватился контрразведчик. — Я как-то… Вы ж всю ночь в дороге! На столе, как по мановению волшебной палочки, появился поднос с хлебом и булочками. — Выпечка свежая, — заверил гостя батюшка Феофан. — Повариха у нас знатная, — похвалился он, — она и хлеб сама выпекает. — Может быть печенье? — Благодарствую! — ответил отец Филарет. — Мне хлеба вполне достаточно. Он взял с подноса большой ломоть хлеба и опустил его в блюдце с медом. Обильно пропитав кусок тягучим лакомством, он ловко отправил его в рот. Степенно прожевав откушенное, он повторил процедуру. Запив хлеб чаем, он довольно произнес: — А недурственный у вас медок! Зело недурственный! — На здоровье! — улыбнулся контрразведчик. — Вы, батюшка, спрашивайте, не стесняйтесь! — уплетая очередной кусок, разрешил Филарет. — По глазам вижу — вопросов тьма! — Вопросов действительно накопилось немало, — генерал провел ладошкой по лысой голове, словно приглаживая давным-давно исчезнувшие волосы. — А у вас разве нет ко мне вопросов? — Скрывать не буду — заинтересовали вы меня! — Тогда, батюшка, давайте честь по чести: один вопрос мой, следующий — ваш… И кстати, как мне прикажете вас величать? Финном, отцом Филаретом, либо как-то иначе? — Был Финн, да весь вышел — Филаретом зови. А тебя — Феофаном кликать? — Феофаном, — согласился генерал. — Как постриг принял — другого имени и не упомню уже. — Добро! — прогудел Филарет, отодвигая пустую кружку и блюдце, начисто вымаканное хлебом. — Постриг когда принял? — При Алексее Михайловиче Романове, упокой господи его душу, — перекрестился отец Феофан. — Это при Тишайшем-то князе? — удивился Филарет. — Я думал ты моложе. Хотя Гуля в тебе сразу учуял. Как, впрочем, и упыря твоего посыльного. Постриг до или после принял… — После. Вину отмолить хотел. — А как же твой упырь-хозяин? Как от пут его освободился? Не припомню я таких случаев, не припомню. — Повезло, — пожал плечами старец. — Вурдалака, что меня кровью своей опоил, крестьяне дрекольем забили. Так что он и привязать меня как следует, не успел. Но я изменился. — Гуль без хозяина? — вновь качнул седой шевелюрой Филарет. — Чудно! А как самого-то дрекольем не забили. Для мужичья что упырь, что гуль — все одно отродия. — Так я очухался, ноги в руки и деру! Через две губернии к святым инокам… А настоятель Филимон тогда Тайный Приказ возглавлял. Он меня и к делу пристроил, и мозги на место поставил. — Чудно! — вновь произнес Филарет. — Упырь у гуля на побегушках… А его как ты привязать к себе сумел? — Это ты про Петера? — А что, у тебя в приказе еще упыри имеются? — Нет, — ответил генерал. — Петер единственный в своем роде: он из параллельной вселенной… из альтернативного мира… Не знаю даже, как тебе объяснить… — А ты не смущайся, Феофан, — неожиданно улыбнулся бывший волхв. — Я же не дикарь! А о множественности миров я еще во времена своего ученичества слышал! Так значит, этот упырь вместе с захватчиками проник в наш мир? Я ведь красных братьев последний раз лет сто назад встречал, — погрузился в воспоминания Филарет. — Свили в одной глухой деревеньке гнездо… Благо в силу не вошли. С патриархом, правда, повозиться пришлось, а молодняк… Тьфу! Как безмозглых кутят передавил! — А я своего последнего аккурат после войны… В Праге дело было, — поделился генерал. — А насчет Петера… Я его не привязывал. Он сам, своей волей к нам… В том мире он типа пса цепного… — Наслышан я о том мире, — сообщил монах. — Откуда? — Так всю ночь с твоим упырем сюда добирались. Поспрошал я его немного. Он ничего от меня не скрывал… Да и не смог бы, даже если и очень захотел. Многого я не понял, но, думаю, со временем все проясниться. А вот откуда вы обо мне вызнали — не сказал. Обо мне даже ваш Тайный Указ в свое время не прознал… Хотя были времена… — Да Петер и не в курсе всех подробностей. Батюшка Феофан убрал со стола пустые кружки и банки с медом. На обводившейся поверхности стола контрразведчик развернул копию карты Финна, нанесенную на большой лист ватмана. — Узнаешь? — спросил он гостя. Филарет молча разглядывал собственные каракули. — Даже не вериться, что она так хорошо сохранилась! — наконец произнес он. — Я о ней совсем забыл… А вот лишь взглянул — как будто вчера все это было. — Пойдем, я тебе еще кое-что покажу. Надеюсь, что для тебя это тоже будет приятной неожиданностью, — пообещал Феофан. Выйдя из палатки, генерал повел гостя в сторону раскопа. Они спустились по длинной приставной лестнице в глубокую яму, в которой пахло сырой землей. Завидев откопанную археологами землянку, Филарет сбился с ровного шага и ухватил старца за рукав: — Это же моя землянка! Я в ней вырос… Приблизившись к срубу, он замер, не решаясь войти внутрь. Генерал тем временем включил в землянке освещение. Филарет стоял перед закрытой дверью, прикасаясь пальцами к старому дереву. Генерал мог поклясться, что в бездонных глазах бывшего волхва блестели слезинки. Он не стал торопить гостя, понимая его чувства. Ведь эта землянка была когда-то его родным домом. Домом, где он вырос и возмужал, познал отеческую заботу и первую любовь. Наконец, собравшись с духом, отец Филарет распахнул низенькую дверь и вошел в землянку. Генерал не стал заходить в землянку вслед за волхвом, оставив монаха наедине со своими воспоминаниями. Старик пробыл в землянке минут двадцать. — Спасибо, Феофан, что понял меня! — поблагодарил он генерала, покинув ветхое строение. — Мне нужно было побыть одному… В такие минуты… Я словно вернулся назад, во времена моей юности — в этой землянке я вырос. Мы пришли в Славно вместе с Рериком по приглашению Гостомысла. Он тоже был родом из полабских словен. Первое время даже князья ютились в таких вот землянках… Только они строились дальше… — немного несвязно вспоминал Филарет. — Волхвы же по обычаю селились за околицей… У капища… Капищ в округе было несколько… Но это — самое древнее… Оно хранило тайну известную учителю. — Под жертвенником капища был ход…. — Я знаю, мы нашли его. — Сюда свозили усопших еще в незапамятные времена… Подземная усыпальница… Она огромна… Она скрывает такие тайны, которые нам и не снились. — Но откуда она взялась? — спросил генерал. — Наша цивилизация не первая на земле. За тысячи лет их было превеликое множество… — Почему же мы не находим их следов? — недоумевая, спросил Феофан. — Посмотри сюда! — произнес волхв, указав на десятиметровый пласт земли, отделяющий землянку от поверхности. — Прошла всего какая-то тысяча лет… А если прошли десятки и сотни тысячелетий? Феофан прошел немного вперед: — Вот здесь, на пригорочке… Тогда здесь был небольшой пригорок, нам с учителем отстроили добротный дом… — Что с ним случилось? — поинтересовался Феофан. — Когда учитель почил… — Умер? — Нет, чародеи такой силы не могут умереть как обычные смертные. Учитель устал… Он пожелал упокоиться в подземных чертогах. Мы спустились с ним в подземелье, а назад вернулся только я. А дальше все пошло наперекосяк… Учитель исповедовал культ Чернобога, клал требы Ящеру — повелителю подземного мира. За это нас не любили жрецы иных культов: Макоши, Перуна, Свентовита. Не любили, но и связываться не решались — учитель был сильнее их всех вместе взятых. Но едва Кемийоке не стало… — Расклад изменился не в твою сторону? — предположил батюшка Феофан. — Угадал, — грустно улыбнулся волхв. — Не знаю, кто из них выпустил в мир «Черную немочь», но во всех грехах обвинили меня. Дескать, я нарушил табу — потревожил мертвецов. Прогневил богов — получай расплату. Народишко взбунтовался. Новгородцы всегда были скоры на расправу, не помогло даже расположение Рёрика. Они напали внезапно, но я успел… От учителя осталось несколько мощных артефактов. И один из них я использовал: когда мужичье окружило дом, меня там уже, естественно, не было… На месте нашего дома осталась одна большая яма, а землянку накрыло выброшенной землей. После этого я ушел в леса, и не появлялся в Новгороде лет триста, пока служители нового культа не истребили старых волхвов… — Постой, а для кого же ты составлял карту? — Для себя, — ответил Филарет. — Учитель сказал, что однажды он призовет меня. Я боялся, что если пройдет много времени, я не смогу вспомнить дорогу. Вернувшись из подземелья, я нарисовал план. Но события развивались настолько стремительно, что я не мог захватить его с собой. А когда вернулся — все изменилось… Ваши люди давно в подземелье? — неожиданно спросил он. — С ночи, — коротко ответил контрразведчик. — Будем надеется, что все будет хорошо… — Что ищите? — наконец спросил Филарет, взглянув в глаза старого контрразведчика. — Не буду скрывать, — ответил генерал, — нам нужен один артефакт, принадлежащий вашему учителю. О нем ты упоминал в летописи о князе Бравлине. — Не продолжай, я догадался, о чем ты. Вам нужен «Полководец». — Как ты сказал? «Полководец»? — переспросил Феофан. — Посох Кемийоке. Учитель еще называл его «Усмешкой Ящера». Он многократно увеличивает некромагический потенциал. Кемийоке с его помощью брал приступом целые города. — Почему же ты не оставил его себе? — Я до сих пор не в ладах с темной стороной чародейства, — признался древний кудесник. — Мне нечего усиливать — некромаг из меня никудышний. Точнее — никакой. Эта наука мне так и не покорилась. Но «Усмешка Ящера» в умелых руках — чудовищная сила. Учитель боялся оставлять посох в миру… — Обещаю, — торжественно произнес генерал, — что мы будем использовать силу посоха на благие цели! — Ой-ли, Феофан! — недоверчиво отозвался монах. — Тебе ли не знать, что благие намерения устилают дорогу в Пекло? — Ты нам поможешь? — напрямую спросил Феофан. — Ты знаешь, — выдержав небольшую паузу, произнес волхв, — у меня уже давно не было никакой цели. Лет сто назад я почувствовал, что устал от бессмысленной жизни… Сейчас я живу лишь по инерции… Я все больше склонялся к мысли пойти по стопам учителя. Но сегодня кое-что изменилось… — Так ты согласен? — не скрывая облегчения, воскликнул батюшка Феофан. — Я помогу, ведь это — моя земля, мой народ! — Ну и слава Богу! — перекрестился контрразведчик. — Значит, у нас есть шанс, надрать кое-кому задницу! — Не сомневайся — мы это сделаем! — убедительно произнес старый волхв. — Как думаешь, мои парни справятся без твоей помощи там, в подземелье? — Подождем до вечера, — ответил Филарет. — Если не вернутся, тогда пойдем за ними. А сейчас я бы выпил еще чаю… — С медом? Группа майора Сидоренко вышла из подземелья к пяти часам вечера. После длительного пребывания в темноте яркий солнечный свет болезненно резал глаза. Не давая людям расслабиться после длительной встряски, майор потащил всех членов экспедиции на доклад к генералу, едва узнав, что глава 16 отдела ожидает в палатке профессора. — Товарищ генерал, — отрапортовал он, настороженно косясь в сторону бородатого священнослужителя мило беседующего с отцом Феофаном, — ваше задание выполнено. Потерь нет… — Выкладывай все начистоту, командир, — произнес батюшка Феофан, заметив косой взгляд майора. — Этот человек отныне в нашей команде. Я познакомлю вас… Но немного позже. Что с посохом? — Вадим Дмитриевич, ваш выход! — произнес Сидоренко. Из-за спины майора выступил вперед профессор с посохом Кемийоке в руках. — Как он? — охрипшим от волнения голосом спросил старый волхв, узнав «Полководца». — Я думаю, что этот артефакт до сих пор работает, — ответил Сергей Валентинович. — Он нашего некромага чуть с ума не свел! Весь могильник переполошил. Едва ноги унесли… — Вы меня не поняли, — перебил майора старик. — Я не посох имел ввиду. Как учитель? — Какой учитель? — не понял Сидоренко. — Хозяин посоха, — пришел на выручку гостю батюшка Феофан. — Кемийоке. — Учитель? Кемийоке? — не мог свести концы с концами Сергей Валентиныч. — Так он же уже тыщу лет, как в могильнике… Кто же вы, уважаемый? — Да, — произнес Феофан, — видимо, придется познакомить вас сейчас. Товарищи офицеры, господа ученые, разрешите вам представить отца Филарета, некогда носившего имя Финн… — Тот самый Финн? — изумлению профессора не было границ. — Автор летописи и плана подземелья? — Позвольте, но как такое возможно? — вмешался Миргородский. — Ему же перевалило за тысячу! — Поверьте, Валерий, в нашем мире многое возможно! Особенно в последнее время. Разве побывав там, — монах указал себе под ноги, — вы еще не убедились в этом? — Но… Я… Просто всего слишком много… Навалилось… — Привыкайте, Валерий, привыкайте. Обстоятельства складываются таким образом… Отныне вам придется тесно сотрудничать с 16 отделом ФСБ. Вернее не так: с сегодняшнего дня вы, Валерий, и уважаемый Вадим Дмитриевич — сотрудники 16 отдела ФСБ со всеми вытекающими… По законам военного времени! — А как же наша работа? — опешил Миргородский. — Мы же археологи? Мы… — А вы и будете заниматься археологией! Вы важны нам именно в этом качестве. А насчет возраста, — батюшка усмехнулся в жиденькую бороденку, — на ваш взгляд, сколько мне лет? — Семьдесят? — предположил Миргородский. — Восемьдесят? Неужели девяносто? — Ладно, молодой человек, не буду вас мучить — можете смело умножать свои предположения на четыре — не ошибетесь! — Сколько? — не поверил своим ушам Миргородский. — Но как? — Как сотруднику отдела вам будет доступна кое-какая секретная информация, — подсластил горькую пилюлю старец. — Тайная информация, которую я, как глава Тайного Приказа, храню уже не одну сотню лет! — Заманчиво, очень заманчиво, — произнес, размышляя, Вадим Дмитриевич. — К тому же, как я понял, у нас нет выбора? — Выбор есть всегда! — не согласился батюшка. — А если я откажусь? — поинтересовался профессор. — Подумайте, от чего вы хотите отказаться? — предостерег от поспешного выбора генерал. — Какие тайны истории откроются перед вами? — Как он? — вновь напомнил о себе Филарет. О его вопросе попросту забыли в ходе развернувшейся дискуссии. — Простите, батюшка, — смущенно извинился глава 16 отдела. — Что с Кемийоке? — Я не знал его при жизни, — поспешно ответил Сидоренко, — но на мой неискушенный взгляд он хорошо сохранился. Как маринованный огурчик, если можно так выразиться. Ну, разве что не дышит. Тление его не коснулось. — Я рад это услышать, — произнес Филарет. — Когда-нибудь он очнется и призовет меня… Вы положили его на место? — Конечно! — ответил Сидоренко. — Еще тысячу пролежит… — Благодарю за службу, господа! — произнес генерал. — Служим России! — нестройным хором отозвались контрразведчики. — Сутки на отдых, — расщедрился батюшка. — Рад бы больше, да не могу, — развел он руками, заметив недовольную физиономию Петра Семеныча, до сих пор стоявшего со связанными руками, — на войне выходных не бывает. На прогретой летним зноем завалинке, щурясь и пуская блестящей лысиной солнечные зайчики, сидел батюшка Феофан. В тишине брошенного людьми хутора, среди зияющих пустыми фрамугами, заросших бурьяном бревенчатых изб, окруженный беспечным щебетанием птиц, стрекотом длинноногих и легким жужжанием насекомых монах отдыхал душой. Его, человека прошлого, очень утомляла стремительно набирающая обороты действительность. Темп жизни постоянно нарастал, особенно последних полтораста лет. Ну а последние десятилетия, да еще так не вовремя разразившаяся война, вконец уморили старика. Конечно, подчиненным генерал не мог демонстрировать свою слабость, слишком многое на сегодняшний день зависело от его 16 отдела. Это в былые, относительно спокойные годы, он мог позволить себе бросить на время государственную службу и отдохнуть душой в каком-нибудь тихом монастыре. Год-другой среди благостных иноков, посты и молитвы, простой физический труд — и от накопившейся усталости и депрессии не оставалось следа. Но сейчас, когда весь мир находился на краю попасти, он не мог этого себе позволить. Приходилось терпеть, сжимая зубы, и мечтать… До недавнего времени отцу Феофану было не с кем поделиться своими переживаниями. Никто не в силах понять его, прожившего почти четыре столетия, в стремительно изменяющемся мире. Но встреча со старым волхвом изменило многое. Они оба — осколки минувшего, понимали друг друга с полуслова. Их чувства и мысли оказались схожи, а усталость, накопившаяся за долгие столетия, одинаковым гнетом мешала радоваться жизни. Они общались почти сутки, делясь друг с другом маленькими секретами выживания в мире, в одночасье ставшим чужим. Как это ни покажется странным, но после разговора со старым волхвом бессменному главе Тайного Приказа стало легче. Отец Филарет тоже признался ему в схожих чувствах. Старики оказались по-настоящему полезны друг другу. Ну а демонстрация возможностей организма отца Филарета вызвала почти детский восторг у генерала. По собственному усмотрению древний волхв мог изменять все биометрические параметры своего тела: он мог становиться выше или ниже, моложе или старше, мгновенно отращивать или сбрасывать волосы, изменять цвет кожи в широком спектре… Он мог стать кем угодно, даже, при большом желании поменять пол. Но делать этого, по одному ему известным причинам не хотел. — Хе-хе, — рассмеялся отец Филарет, когда зашел об этом разговор, — стар я для таких опытов, да и привык я уже к своим причиндалам. Не скрою, пару раз приходилось… Но это касалось лишь груди и вторичных половых признаков. Стать существом другого пола, я как-то не решился. — А этому можно научиться? — с надеждой спросил Феофан. — Можно. Процесс долгий, болезненный, требующий полной концентрации… У меня он занял больше сотни лет! — Действительно солидный срок, — согласился контрразведчик. — Вот разберемся с агрессорами… Сидя на завалинке, батюшка Феофан улыбался своим мыслям. — Эх! Красота! — На скрипучее крылечко выбрался из дома зевающий Министр. В одной руке он держал большой надкусанный бутерброд с докторской колбасой, во второй — солдатскую походную кружку. — Доброго утра, батюшка! — заметив скучающее начальство, поздоровался Петр Семеныч. — Ну и горазд ты спать, Петенька! — вместо приветствия ласково попенял Мистерчуку монах. — Какое же это утро? Полдень на дворе! Все уже давно встали, и занимаются делом! — Знаете что, батюшка, — Министр запихнул в рот половину бутерброда и, бессовестно чавкая, произнес: — Я тоже делом занят! Не менее важным, между прочим! — И чем же, позволь тебя спросить? — Сплю! — выпалил Петр Семеныч, заталкивая в рот остатки еды. — Мне от ваших прививок до сих пор хреново! Вы бы дали, батюшка, задание своим яйцеголовым, чтобы они с «экстрактом» поработали — отходняк жуткий. — А таблетки, они же снимают… — Ага, снимают, но лишь на несколько часов. Для того чтобы ноги унести — достаточно, но не больше! — Хорошо, я озадачу руководителя фармакологического направления. — Во-во! — поддакнул Министр. — Пусть поработают! Так что сон для меня — такая же рабочая составляющая! — довольно закончил Петр Семеныч. — Ты полностью восстановился после экспедиции? — неожиданно потеплевшим голосом произнес батюшка. — А то я, дурак старый, даже и… — Да не парьтесь, батюшка — я в норме! Правда, откатец в этот раз был мощнейший. Может быть, посох виноват? Сильная штуковина. У меня ведь чердак снесло — мама не горюй. Властелином мира себя возомнил. Сейчас даже прикасаться к нему боязно, — признался он. — Не надо бояться, — из-за угла дома показался отец Филарет, видимо слышавший последние слова Мистерчука. — Сейчас такого не произойдет, — со знанием дела заявил он. — Почему вы так уверены в этом, уважаемый? — решил прояснить ситуацию Петр Семеныч. — Использовать посох в самом сердце усыпальницы не решился бы и сам Кемийоке. Это было большой ошибкой! — Да это я и сам понял, — согласился Петр Семеныч. — Концентрация магических полей в подземелье просто чудовищная! Но я так и не разобрался, где находится основной источник излучения. — Источник намного ниже, на каком-то из глубинных уровней. Но что он собой представляет, не знал даже учитель… — Или просто не хотел с тобой поделиться этой тайной, — предположил Министр. — Все может быть, — не обиделся отец Филарет. — Я тогда был молодым и глупым. — А где остальные? — огляделся по сторонам Мистерчук. — Готовят полигон, — ответил батюшка Феофан. — Какой полигон? — мучительно соображал Петр Семеныч. — Пестр Семеныч, я тебе не перестаю удивляться! Ты чего, все проспал? — не поверил Генерал. — Да говорю же, хреново мне было, — раздраженно повторил Министр. — Совсем не соображал. Вот только-только полегчало. Так что за полигон? — Полигон для испытания секретного оружия. — Какого оружия? — вновь затупил Министр. — Петя, с тобой действительно все в порядке? — озадачился здоровьем подопечного батюшка. — Да, нормально! — отмахнулся Мистерчук. — Со сна еще покачивает, а так — нормуль! Какое оружие? — Да ты у нас секретное оружие! — рассмеялся батюшка. — Правда, с тормозами у оружия не все в порядке. — Так вы о посохе? — наконец догадался Мистерчук. — Слава Богу! — воскликнул батюшка. — Дошло, наконец, по длинной шее! Других вариантов у нас и не было! — А мне откуда знать? Может вон, отец Филарет свой старый арсенал откопал. — Увы, мне, увы, — выразительно развел руками отец Филарет. — Понятно, — тяжко вздохнул Петр Семеныч, — значит, мне опять за всех отдуваться? Дайте-ка догадаюсь, полигон — тутошнее заброшенное кладбище? Угадал? — Угадал, — подтвердил батюшка Феофан. — Ох, грехи мои тяжкие! — притворно изобразив на лице скорбные муки, простонал Министр. — Опять со жмурами возиться! Как они мне дороги! — Петя, кроме тебя у нас некромагов нет, — в тон ему так же скорбно произнес батюшка Феофан. — Поэтому держись, внучок… — Ага, атаманом буду! — съязвил Министр. — Точнее — полководцем! — поправил батюшка. — Почему полководцем? — не понял Мистерчук. — у посоха есть имя, — пояснил отец Филарет, — «Полководец». — На какое время испытания назначены? — решил уточнить Петр Семеныч. — Ближе к вечеру, — ответил батюшка. — Чтобы тебе работу облегчить, парням нужно вскрыть десяток могил. — Тогда я еще сосну, — позевывая, ответил Петр Семеныч. — Чувствую, силенки мне еще сегодня понадобятся. — Пусть спит, — согласился с доводами Министра отец Филарет. — Силенки ему действительно понадобятся. Благостную идиллию заброшенного сельского кладбища нарушали варварски разрытые могилы. Черные пласты свежей земли, покрывающие изумрудную кладбищенскую поросль, раскуроченные надгробия, срубленные и сваленные в кучу потемневшие от времени деревянные кресты смотрелись жутко и противоестественно. Еще противоестественней смотрелись вынутые из земли после долгого заточения, прогнившие и провалившиеся внутрь гробы. Они рядком стояли под сенью большого ясеня, росшего у покосившейся ограды погоста. — Прости, Господи, души наши грешные! — истово перекрестился батюшка Феофан, проходя мимо изувеченных временем и неумолимым гнетом сырой земли домовин. — Не ради глумления и наживы нарушили мы вечный сон рабов божьих! А ради жизни и процветания всего рода человеческого на этой земле! Не отмолить мне мои грехи и за тысячу лет, но я готов… Готов гореть в геенне огненной за свои прегрешения. Прости, Господи! Прости… Батюшка еще раз перекрестился и направился вглубь кладбища, откуда до него доносилась человеческая речь. Контрразведчиков батюшка нашел на краю очередной разрытой могилы, с наслаждением пускающих клубы табачного дыма в прозрачный деревенский воздух. Рядом, облепленные свежими комьями земли, лежали три лопаты. Поджарое тело майора лоснилось свежим потом. Посеченный же шрамами мускулистый торс Вольфа был сух, как будто это не он целый день занимался тяжелым трудом землекопа. — Ну, как у вас дела, хлопчики? — поинтересовался монах. — Отлично, батюшка, — нарочито бодро произнес Сергей Валентинович. — План сдадим досрочно! — Не вижу радости в глазах, — подковырнул майора батюшка Феофан. — А у нас одна радость, что кладбище старое. И бренные тела уже давным-давно успели черви обглодать — хоть запаха нет. Батюшка, с чего такая секретность? Нагнали бы солдатиков, они бы вам быстро все кладбище перерыли… — А ты чего, переломился, внучок? — в голосе благообразного старичка послышались стальные генеральские нотки. — Или зазорно целому майору лопаткой несколько часов помахать? Так давай я тоже в строй встану, чай не переломлюсь. — Да я не это имел ввиду! — воскликнул майор. — Мы должны исключить любую возможность утечки информации. Операция «Усмешка Ящера» должна стать настоящей неожиданностью для фрицев. Профессора и его помощника мы сразу изолировали от группы археологов. Они сейчас с нашей базы носа никуда не высунут… Да им, в общем-то, и самим никуда не хочется. Архивы у нас знатные! Вам я полностью доверяю. И тебе, и Вольфу, и Петеру… Кстати, а где он? — заметив отсутствие вампира, спросил батюшка. — С утра ведь с вами ушел. — Да здесь он, вон в той могилке лежит, — указав на прикрытую веками яму, ответил Сидоренко. — Тяжко ему на солнце — сил много уходит. — Да, как это я? — укоризненно произнес монах. — Вампиру, пускай даже и высшему, всегда на солнце тяжело. — А куда наш Банкир покрылся? — неожиданно вспомнил Сидоренко. — Мы тут горбатимся, а он… — А ему отец Филарет прописал крепкий сон. Пусть сил набирается — ему скоро придется напрягаться не меньше вашего. — Понял. Ведь без него вся наша затея накроется медным, — согласился Сергей Валентинович. — Да, практикующих некромантов в наше время днем с огнем не найдешь, — покачал лысой головой монах. — Ладно, хлопцы, доставайте этого бедолагу из могилы, раз уж раскопали, и достаточно. А я в деревню, разбужу нашего «повелителя». Петра Семеныча батюшка застал проснувшимся, посвежевшим и полным сил. Он мило беседовал с отцом Филаретом, сидя на завалинке домика, превращенного контрразведчиками в штаб. У бревенчатой стены стоял, щерясь зубастой пастью, резной посох Кемийоке. — И как я без подготовки? — услышал отец Феофан обрывок разговора. — Мне чтобы в кондицию войти, тонну гадости всякой нужно в вену вогнать! — яростно жестикулировал руками Петр Семеныч. — Ты чего, Петруша, ерепенесся? — вкрадчиво поинтересовался генерал. — Я отцу Филарету пытаюсь объяснить технологию… — Не надо! — посоветовал батюшка. — Лучше ты отца Филарета послушай, — посоветовал он. — Да, Филарет, мне вчера привезли отчет по посоху, — сообщил он волхву. — Мои ребята из лаборатории утверждают, что деревянная оболочка — всего лишь ширма. Они просветили этот посох рентгеном… И еще чем-то… Так вот, внутри деревянной оболочки находиться сердечник. Материал они затруднились обозначить, без вскрытия оболочки, но он по структуре наиболее близок к алмазу. — Нет, учитель ничего мне об этом не говорил, — ответил Филарет. — А как Кемийоке обрел его? — не отставал батюшка. — Об этом мне тоже ничего не известно. Еще мальчишкой я просил рассказать мне о посохе. Но… — он развел руками. — А после того, как я не смог овладеть темной стороной силы… — Это некромагией что ли? — спросил Мистерчук. — Некромагией. После того, как я показал свою непригодность, учитель вообще перестал говорить о «Полководце». — Ладно, проехали! Мне-то что сейчас делать? — спросил Петр Семеныч. — Бери «Полководца», — сказал отец Феофан. — А башню мне не снесет? Как в прошлый раз? — поинтересовался Министр. — Нет. Не должно, — произнес Филарет, прекрасно понимая, о чем толкует Министр. — В подземелье ты был окружен сонмом усопших. Причем мертвецы в могильнике не совсем обычные… — В смысле — необычные? — удивился Мистерчук. — Простых смердов, крестьян, как ты понимаешь, в таких могильниках не хоронили — не по Сеньке шапка. В усыпальнице, по крайней мере, на верхних ярусах — только великие короли, полководцы и прочие потрясатели вселенной. И не удивительно, что у тебя… Хм… — Крыша поехала? — пришел на помощь волхву Мистерчук. — Бренная плоть всегда хранит некую остаточную информацию о владельце этой плоти — бессмертной душе, — продолжил отец Филарет. — Самые сокровенные мечты и желания хозяина за время жизни оболочки буквально въедаются в плоть. И она, даже лишенная души, может о многом поведать… — Я понял, понял! — радостно воскликнул Петр Семеныч. — Посох считывает эту информацию и передает её некромансеру. В подземелье я чувствовал всех жмуров одновременно… Я просто захлебнулся в той лавине информации, которая обрушилась на меня. — Да, — согласился Филарет. — Большинство усопших в склепе были некогда волевыми людьми, достигшими многого в жизни. А желание повелевать другими не смогла вытравить даже сама смерть! — Теперь становится ясно, почему Петруша возомнил себя повелителем, — произнес батюшка Феофан. — Желания усопших поглотили его собственные. — Благо, что ваши люди его вовремя оглушили. Если бы воздействие усопших продолжилось еще какое-нибудь время — мозг некромансера мог переродиться! — наставительно произнес отец Филарет. — Впоследствии он не смог бы отделить заимствованных желаний от своих. — Так что можешь сказать спасибо Вольфычу, Петруша! — сказал отец Филарет. — Это за что? — притворно возмутился Петр Семеныч. — За то, что он прикладом по темечку приложил? Так я ему за это еще и проставлюсь! Пусть в следующий раз бьет, не раздумывая! А если честно, то я себе не представляю, как управиться с большой массой жмуров? Все время держать Вольфыча с прикладом за спиной? — Не утрируй, Петр Семеныч! — попросил батюшка Филарет. — За пределами усыпальницы тебе не грозит перерождение. Я тебя правильно понял, Филарет? — Правильно! — громыхнул волхв. — Обычные мертвецы на такое не способны. В общей массе их желания просты и не затейливы. А в итоге, все их желания сводятся к одному — утолению голода. Однако начинать тренировки стоит с небольших групп… Десятка, я думаю, вполне достаточно. Когда думаете начать? — Полигон уже готов, — сообщил батюшка. — Ждут только нас. — Ох, — вздохнул Петр Семеныч, — пойдем, посмотрим на твой полигон. — Бери посох, — прогудел волхв. Мистерчук взял с опаской прикоснулся к древнему артефакту. — Бери, не бойся! — подбодрил некроманта волхв. — Все будет хорошо! — Ваши слова, да Богу в уши! — проворчал Мистерчук, сжимая пальцы на потемневшем дереве. Ничего экстраординарного на этот раз не произошло. Никаких голосов в голове и никаких желаний. — Идите за мной, — сказал батюшка Феофан. — Здесь недалече. Они пошли по центральной деревенской улице вдоль покосившихся столбов электропередачи, мимо заросших бурьяном огородов и дворов. Не доходя до разрушенного амбара, стоявшего на краю деревни, батюшка свернул с улицы и углубился в заросли густо разросшегося орешника. — Так ближе, — пояснил он, — угол срежем. Минут через пять кустарник закончился, уступив место молодому смешанному лесу. За лесом, на небольшой возвышенности и располагалось старое деревенское кладбище. В отличие от тоненьких деревьев лесочка, выросшего на брошенной пашне сравнительно недавно, деревья, произраставшие на кладбище и вокруг него, были старыми и толстыми. Когда до кладбища оставалось идти еще метров пятьсот, Петр Семеныч неожиданно остановился. — Я что-то чувствую! — предупредил он своих спутников. — Что именно? — поинтересовался батюшка. — Сейчас, не могу пока разобраться, — сообщил Министр. Слегка прищурив глаза, он огляделся по сторонам. На краю большого оврага, рассекающего сопку надвое, он увидел какую-то зыбкую тень, очертаниями напоминающую человеческую фигуру. — Вон там, возле трухлявого пня ничего не видите? — он указал пальцем направление. — Нет, — отозвался батюшка. — А ты, Филарет? — Ничего, — секунду спустя отозвался волхв. — А в чем дело? Петр Семеныч, не отвечая на вопросы, свернул с тропинки и приблизился к невидимой спутникам зыбкой тени. Остановившись от нее на расстоянии протянутой руки, Петру Семенычу показалось, что он слышит слабый шепот эфемерного существа: — Помогите, люди добрые! Не дайте сгинуть в геенне огненной! Спасите душу заблудшую… — Ты кто? — к большому удивлению обеих старцев, произнес в пустоту некромаг. — Что, опять? — батюшка Феофан выразительно покрутил указательным пальцем у виска. — Не похоже! — ответил волхв. — Не отвлекай его… Посмотрим, что будет дальше. Словно услышав вопрос некромага, полупрозрачная тень вздрогнула. — Господи! — услышал Петр Семеныч радостный возглас. — Неужели кто-то меня услышал за столько-то лет! — Кто ты? — вновь повторил вопрос некромаг. — Я? — переспросила тень. — Неужели скоро все это закончится? Я — Харитон Платов… — волнуясь, произнесла тень. — Помещик… Отставной полковник лейб-гвардии его величества… — Так ты призрак? — догадался Петр Семеныч. — Привидение? Не живой? — Наверное, так, — прошелестела тень. — Невинно убиенный… Ты действительно меня слышишь, добрый человек? — словно не веря в случившееся, вновь спросил призрак. — Слышу, слышу. А чего ты здесь застрял? А не отправился как все на тот свет? — Кабы знать? — в голосе привидения не взирая на долгие годы вынужденного одиночества, послышался здоровый сарказм. — Держит меня здесь что-то, а что не знаю? — Ну что там, Петруша? — окликнул Министра батюшка Феофан. — Да вот, на привидение наткнулся, — ответил Петр Семеныч. — Помощи, бедолага, просит. А чем ему помочь — ума не приложу. — Привидение? В самом деле? — удивился генерал. — Я ничего не вижу. — Посох обостряет чувства, — произнес волхв. — Все может быть. О какой помощи он просит? — Говорит, что не может сдвинуться с места. А на тот свет его, почему-то, не взяли. — Спроси, где его тело, — посоветовал Отец Филарет. — Может быть в нем причина. — Слышь, помещик, как там тебя — Филимон? — обратился к призраку Министр. — Харитон, — поправил контрразведчика Платов. — Харитон, а где тело твое. Ну, кости там… Знаешь? — Да как не знать-то! — воскликнул призрак. — Туточки мои кости гниют! Меня как Парамошка Кривой убил, так здеся же и зарыл, душегуб! — Говорит, что здесь его убили, — передал старцам слова призрака Петр Семеныч. — И схоронили тоже здесь… — Все ясно, — с знанием дела произнес отец Филарет, — останки часто служат якорем для души. Нужно их уничтожить — и призрак освободится. Возможно, он направится туда, куда должно следовать всем умершим… — Я не хочу в ад! — вдруг заявил призрак. — Что, настолько грешен? — спросил Петр Семеныч. — Грешил, — признался Харитон. — Вот что, брат помещик, нам сейчас некогда… Сделаем свои дела — откопаем твои кости. А там на выбор: хошь — сожжем, и свободен; хошь — захороним на кладбище… — Не оставляйте меня! — взмолился призрак. — Я свихнусь от одиночества! Уж лучше в ад! — Слышь, не ной, а? — раздраженно прикрикнул на Харитона Министр. — Сколько лет ждал, еще денек подождешь! Хотя погоди-ка… Чувствую я, где косточки твои сложены. И сил, в общем-то, немного уйдет… Петр Семеныч подошел к самому краю оврага и заглянул в него. Знание пришло само. Отец Филимон оказался прав, обладателю посоха не нужны были никакие подготовительные этапы. Главное — обладать соответствующим даром. Даром некромансера. Все остальное не важно. Рыхлая стенка оврага неожиданно начала осыпаться. Сначала вниз покатились мелкие камешки и песчаная крошка, а затем целые пласты земли. Вместе с землей на дно оврага выпал скелет. Черные, начисто обглоданные червями, кости копошились в куче земли, подобно большому навозному жуку. Наконец, выбравшись из завала, скелет принялся карабкаться по крутому склону оврага наверх. Это у него получалось на удивление ловко. Вскоре скелет вытянулся по стойке смирно напротив поднявшего его некромансера. Петр Семеныч обошел вокруг скелета, словно оценивая новую игрушку. Череп скелета оказался раздробленным в районе виска. Через большую дыру в голове на траву сыпалась земля, заполнявшая пустую черепушку. — Чем это тебя? — полюбопытствовал Министр. — В дыру кулак войдет. — Топором, — пошелестел призрак. — Было за что? — поинтересовался Петр Семеныч. — Тать он, Парамошка, разбойник с большой дороги, — сказал призрак. — Я за ним долго охотился, солдат поднимал… Но он, сволочь меня раньше подловил, одного… — Ладно, позже расскажешь! — отмахнулся некромаг. — Ну что, отцы, возьмем отставного полковника с собой? Авось на что и сгодиться. Старики деловито осмотрели костяк. — Чувствую следы старой волшбы, — произнес отец Филарет. — Спроси у этого страдальца, он к знахарям при жизни не ходил? — Ходил, — признался бывший отставной полковник. — Кучу денег одной ведьме отвалил… — Чего просил-то? — стало интересно Петру Семенычу. — Уж не вечную ли жизнь? — Очень я в ад попасть боялся, — не стал темнить Харитон. — Она пообещала, что не попаду. — И ведь сдержала ведьма слово, — сказал волхв, выслушав пересказ некромага. — Она мало того, что привязала душу к телу, так еще и заперла для него врата в потусторонний мир. Так что мыкаться этому страдальцу по земле в таком виде до скончания времен. — Как? — испугался призрак. — И ничего сделать нельзя? — Почему нельзя? — ответил волхв. — Покумекать можно… — Только не сейчас, — попросил призрак. — В Пекло тебе все-таки не хочется? — подвел итог Петр Семеныч. — Не хочется! — подтвердил призрак. — Тогда топай… Или лети… Короче, дуй за нами! Призрак встрепенулся, отлетел от костяка на пару метров и застыл. — Не могу дальше! — жалобно пролепетал он. — Ах, да! — опомнился Петр Семеныч. — Ты-то тут ни при чем… Ух, ты! — восхищенно произнес он. — Вижу нити связующего заклинания. От привидения к скелету тянулись призрачные изумрудные струны. Мистерчук протянул руку, пытаясь коснуться этих нитей. Рука, не встретив сопротивления, легко прошла сквозь них. Зато когда Петр Семеныч попытался прикоснуться к ним оскаленной драконьей мордой посоха, струны натянулись и возмущенно завибрировали. — А если так, — Петр Семеныч неожиданно увлекся произведенным эффектом. Он зацепил одну ниточку из связки и резко дернул «Полководцем». Ниточка лопнула и через мгновение растаяла в воздухе. — Слышь, Харитон, я тебя от заклятия прямо сейчас освободить, — предложил призраку некромаг. — А там лети на все четыре стороны… — Боязно мне, — эфемерное тело помещика почти по-человечески передернуло плечами. — А вдруг все-таки в ад заберут? Чего-то расхотелось мне на сковородке… Может чего другого… — А ведь и вправду можно, — неуверенно произнес некромаг. Последовательность необходимых действий сама оформилась в его голове. Он ткнул острым, обитым металлом концом посоха в центр привидения. Затем некромаг принялся крутить посох против часовой стрелки. Эфемерное тело призрака уплотнилось, превратившись в изумрудный биоплазменный шар. С шаром на конце посоха некромаг подошел к неподвижно стоящему скелету и вбил металлический наконечник в его проломленный висок. Когда Министр выдернул посох из черепушки, светящегося шара на его конце не было. В пустых глазницах черепа неожиданно вспыхнули изумрудные огоньки, которые стали заметны даже спутникам некромага. — Что ты с ним сделал? — нетерпеливо спросил батюшка. — Он сделал Лича, — пораженно выдохнул волхв. — Теперь я чувствую это! Поразительно! Создавать высшую нежить — большое искусство! У твоего некромага, Феофан, настоящий талант! |
||
|