"Анн и Серж Голон. Бунтующая Анжелика (Анжелика #6)" - читать интересную книгу автора

часов, предварительно выгнав всех постояльцев и всю ночь не спуская глаз с
хозяина. Днем лошади скакали без остановок, на почтовых станциях их часто
меняли на новых, которых загодя требовал посланный вперед гонец. Это
делалось, чтобы при смене упряжки не возникало задержек.
Анжелика, измучившись от бешеной скачки и тряски, негодовала:
- Вы, сударь, желаете моей смерти! Остановитесь хоть на несколько
часов. Я больше так не могу.
Де Бретей только посмеивался:
- Какая вы неженка, мадам. Разве вы не испытывали больших тягот в
королевстве Марокко?
Она не отважилась сказать ему, что беременна. Вцепившись руками в
сиденье или в дверцу, изнемогая от пыли, она молилась о том, чтобы адская
скачка, наконец, прекратилась.
Однажды вечером, в конце изнурительного дня, экипаж, на всем скаку
поворачивая на каком-то крутом холме, встал на два колеса и опрокинулся.
Возница, предчувствуя недоброе, успел придержать лошадей, от этого удар
оказался не столь сильным, как можно было бы опасаться, но все же Анжелику
перевернуло, она сильно ударилась об отломавшееся сиденье и тотчас
почувствовала, что случилось непоправимое.
Ее немедленно извлекли из кареты и уложили на траву у дороги. Де
Бретей, бледный от страха, наклонился над ней. Если госпожа дю Плесси
умрет, король ему этого никогда не простит. В некоем прозрении он
почувствовал, что дело идет о его голове, и уже ощутил холодок секиры
палача у себя на шее.
- Сударыня, - умоляюще проговорил он, - вам было больно? Но все уже
прошло, не так ли? Ведь удар был пустяковый.
- Это ваша вина, глупец! - крикнула она ему в лицо, и в ее голосе
были испуг и отчаяние. - Вы.., с вашей проклятой скачкой.., вы отняли у
меня все... Я из-за вас все потеряла, вы, ничтожество!..
И вцепилась ногтями ему в лицо, оставив на щеках глубокие царапины.
На импровизированных носилках солдаты отнесли ее в ближайшее селение.
Увидев, как ее платье окрасилось кровью, они сочли свою пленницу серьезно
раненной. Но хирург, за которым побежали, осмотрев ее, заключил, что здесь
требуется не он, а повивальная бабка.
Анжелику поместили в доме мэра; она чувствовала, как с той, другой
жизнью из нее уходит ее собственная...
Толстые стены зажиточного деревенского дома пропитались запахом
капустного супа, и от этого ее мутило еще больше. Красное, лоснящееся от
пота лицо незнакомой матроны временами надвигалось на нее и слепило до
боли, как закатное солнце. Всю ночь почтенная лекарка не без отваги
сражалась за жизнь этого диковинного, словно бы бестелесного существа с
рассыпанными по подушке волосами цвета меда, со странно смуглым лицом. На
восковых щеках темными пятнами проступал загар, веки наливались свинцом, у
уголков рта пролегли сиреневые тени... Все это говорило опытному взгляду о
близкой смерти.
- Не надо, моя хорошая, не надо, - шептала добрая женщина, склоняясь
над полубесчувственной Анжеликой.
Анжелика отстранено следила за пляской теней вокруг ее ложа. Вот ее
приподняли, застелили постель свежими простынями, медная грелка, согревая
ложе, мягко и щекотно протанцевала вокруг нее. Она почувствовала себя