"Анн и Серж Голон. Бунтующая Анжелика (Анжелика #6)" - читать интересную книгу автора

еще противится, особенно в том отдаленном и диком краю, где лежат ваши
владения. Капитан Монтадур, один из наших ревностных духовных ратников,
посланных туда, чтобы направить этих несчастных на стезю спасения, вот уже
несколько месяцев тщится побудить гугенотов из ваших деревень отступить от
своих богомерзких верований. Мы надеемся на вашу, сударыня, помощь в этом
святом деле. Вы знаете крестьян этих мест, их язык и обычаи, вы их
госпожа, у вас больше возможностей заставить их отречься от злокозненной
ереси. Вот, сударыня, какое благородное деяние вас ожидает. Помыслите,
сколь будет признателен оскорбленный вами Государь за такую помощь в
объединении нашего королевства, предпринятом им ради вящей славы
Господней...
Красноречие де Солиньяка, казалось, имело больший успех, нежели
чтение де Марильяка. Анжелика оставила притворство. Она приподнялась и
вперила в них горящий взгляд зеленых глаз, ставших огромными на исхудалом
лице:
- Включено ли условие об обращении моей провинции в перечень того,
что требует Его Величество?
Саркастическая улыбка приоткрыла желтые зубы де Марильяка.
- Нет, сударыня, - быстро ответил он, - но это подразумевается.
Тут все, кроме Монтадура, наклонились к ней. Последний сделал бы то
же, не помешай ему брюхо, но и он, насколько мог, придвинулся, снедаемый,
впрочем, отнюдь не желанием обратить Анжелику на верный путь. Сейчас она
казалась ему чертовски красивой. Надо же, как преобразился тот полутруп,
что привезли в замок несколько дней назад!
Эти нависшие над ней лица напомнили Анжелике ее марокканские кошмары,
когда в мозгу всплывали еще свежие воспоминания о Дворе Его Величества, об
удушливом воздухе Версаля с его заговорами и угрозами, боязнью
отравителей, справляющих черные мессы в потайных комнатах дворца, и
интригами фанатиков веры, отдающими затхлостью ладана и святой воды. Все
то, от чего она отреклась и от чего бежала, казалось, навсегда, вдруг
сгустилось снова, обрело силу и цепкость.
- Сударыня, - шептал Марильяк, - дайте нам доказательства вашего
усердия, и мы избавим вас от худшего. Мы сможем пробудить милосердие
Государя. Мы убедим его, например, смягчить строгие условия вашего
покаяния. Быть может, удастся избежать черного платья.., оставленной за
оградой кареты.., вассальной клятвы...
Нет, он не был простаком. Он понимал, что для такой женщины, как
Анжелика, худшее - в этих унизительных церемониях, а не в потере
какого-нибудь из поместий. Они ждали обещаний и обязательств и уже
готовились дать первые наставления.
Но она высокомерно оборвала:
- Вы закончили, господа?
Наместник прикусил губу:
- Нет, мы не закончили, сударыня. Я еще должен вручить вам личное
послание Его Величества. Вот оно.
Анжелика узнала королевский почерк, как только сломала печать:
"Сокровище мое, несносное дитя, незабываемая..." Слова заплясали у
нее перед глазами, она уронила руки, не желая читать дальше.
Посланцы Его Величества поднялись, чтобы ретироваться.
Де Марильяк бросил последний взгляд на распростертое тело и пожал