"Шарль де Голль. Спасение 1944-1946: Военные мемуары, том 3 " - читать интересную книгу автора

после своего неминуемого поражения? Выберет ли он путь мудрости и покоя?
Надолго ли хватит этих перемен? От того, что принесет в этом плане будущее,
будет зависеть наша безопасность. Но, поскольку будущее было неизвестно,
следовало действовать так, [56] как если бы угроза германской агрессии
продолжала существовать. Какими гарантиями нам следовало бы заручиться, дав
при этом возможность великому немецкому народу жить, идти по пути прогресса,
сотрудничать с нами и со всем миром?
Централизованного немецкого рейха больше не должно быть! Вот, по моему
мнению, каким должно быть первоочередное условие, при котором Германия не
повернула бы вспять. Каждый раз, когда одна из наиболее амбициозных немецких
стран подминала под себя остальные зарейнские государства и подавляла их
политическую инициативу, поднимал голову империализм. Самым ярким примером
этому являются правления Вильгельма II и Гитлера. И наоборот, если бы каждое
из германских государств существовало независимо от других, со своим
собственным правительством, следовало бы своим интересам, данное федеральное
сообщество было бы далеко от мысли порабощать своих соседей. Шансы на это
увеличились бы, если Рурская область - арсенал стратегического сырья для
Германии - получила бы особый статус под международным контролем. С другой
стороны, прилегающие к Рейну немецкие земли, естественно, должны быть
оккупированы французской, британской, бельгийской и голландской армиями.
Если бы экономика этого района была связана с сообществом стран Запада и при
этом ничто не мешало включить в него и другие германские государства, то,
при условии превращения Рейна в свободный международный торговый путь, можно
было бы создать здесь зону сотрудничества всех соседних стран. И, наконец,
все говорило за то, чтобы Саарская область, оставаясь немецкой территорией,
была признана отдельным государством, а ее экономика влилась бы в экономику
Франции, что, благодаря наличию угля, решило бы вопрос о наших репарациях.
Таким образом, германское сообщество сохранило бы свое разнообразие и свою
связь с Западом, потеряв при этом возможность развития военной отрасли, но
не экономики в целом. Даже более того, ни одна из немецких земель не будет
аннексирована французами, что оставит двери для примирения широко открытыми.
Такая концепция Германии завтрашнего дня была увязана в моем понимании
с видением Европы в целом. В Европе, после страшных переделов, пережитых ею
за тридцать лет, и глубоких изменений на всем свете, мир и равновесие могли
быть восстановлены только путем объединения славян, германцев, [57] галлов и
латинян. Несомненно, не следовало забывать тиранических и завоевательных на
тот момент устремлений советского режима. Используя методы тоталитарного
подавления и, с другой стороны, призывая народы Центральной и Восточной
Европы к солидарности перед лицом немецкой опасности, большевизм,
несомненно, попытался бы распространить свою власть на земле по Висле, Дунаю
и на Балканах. Но, как только Германия перестанет представлять собой угрозу,
такое подчинение, лишенное породивших его оснований, рано или поздно
покажется невыносимым его вассалам, а сами русские потеряют всякое желание
действовать за пределами своих границ. Если же Кремль будет упорствовать в
установлении своего господства, это вызовет недовольство попавших в его
подчинение наций. История не знает таких режимов, которые бы смогли устоять
против желания народов. Я считал также, что своевременное выступление
западных союзников против хозяев Кремля при условии, что оно будет
согласованным и решительным, поможет сохранить независимость полякам, чехам,
венграм и Балканским странам. После этого можно будет приступать к