"Максим Голицын. Глядящие из темноты " - читать интересную книгу автора

мусора. "Достаточно пышное зрелище, чтобы породить панику, а впоследствии -
и легенды, - подумал он, - но слишком далеко, чтобы хоть как-то физически
повлиять на этот мир. Разве что ионизация атмосферы... ну, так они еще не
изобрели радио". - Это просто астрономическое явление... смерть звезды...
- Красивая смерть, если так, - заметил маркграф. "Застрянем мы тут
надолго, - подумал Леон, -безвылазно застрянем. И это будет похуже, чем
конец света".
- Я видел подобный рисунок в старых хрониках нашего дома, - сказал
маркграф, - крылатая звезда, звезда-птица, пожирающая души грешников. В
откровениях Друда-отступника, посол Леон, сказано...
- Помилуйте, ваша светлость, - возразил Леон, - это же не канонический
текст. Он же отступник - Друд. А звезда есть небесное тело значительной
величины. В известное время она претерпевает известные изменения, стареет и
умирает, как все сущее. Вашим подданным ничего не грозит...
Теперь небо было бледно-розовым в зените и отливало зеленью на
горизонте. Апельсиновые деревья в саду пахли так, что кружилась голова.
- Лучше вернуться к гостям, - сказал Леон, - их надобно успокоить.
- Мои люди умеют владеть собой, - возразил маркграф.
Леон откинул тяжелую портьеру, пропуская своего спутника вперед.
Зал был огромным, его сводчатый потолок терялся в темноте, где
невидимые музыканты играли на хорах, и мелодия, опускаясь вниз, путалась в
гобеленах, на которых окованные в железо рыцари мчались навстречу друг другу
под узкими алыми и зелеными знаменами.
Люди маркграфа действительно умели владеть собой: по залу брела длинная
шеренга и колеблющиеся тени от светильников смешивались с лиловыми тенями,
которые отбрасывало льющееся снаружи зарево. Берг как раз открывал танец. Он
вел маркграфиню под руку, тщетно пытаясь подстроиться под ее мелкий,
скользящий шаг.
Небо за шторой по-прежнему пылало, и Берг с беспокойством косился в
сторону окна. Потом он натолкнулся взглядом на Леона. Тот чуть заметно
покачал головой.
Пара распалась. Пестрая многоножка сбилась с такта. Музыка, всхлипнув,
смолкла, и стало слышно, как в деревне, под горой, бьет колокол.
Дворецкий отдернул штору, но никто не устремился к балкону:
сдержанность, присущая местной культуре и не раз уже удивлявшая Леона,
доходила чуть не до абсурда.
- Помилуй нас, грешных, - сказала маркграфиня и тем же скользящим шагом
подошла к мужу. Берг воспользовался этим и кинулся к Леону.
- Где? - спросил он.
- Голова Грифона, - ответил Леон.
- Паршиво, - Берг неторопливо покачал головой. - Точка перехода как раз
в этом секторе.
- Что поделать...
Где-то далеко, в созвездии Грифона, ничем не приметная звезда,
долженствующая изображать грифонье ухо, если таковые вообще бывают, сбросила
свою пылающую оболочку, и та пошла стремительно разбухать, постепенно теряя
свою нестерпимую яркость. Завтра свет ее поблекнет, но еще несколько дней
будет дрожать в теплом весеннем небе сияющий драгоценный камень.
Медлительный белобрысый Берг мрачно вздохнул.
- Ни тебе связи, - сказал он, - ни тебе корабля.