"Эбрахим Голестан. Мертвый попугай моего соседа" - читать интересную книгу автора

- Вы бы только послушали, что они вытворяют, - срам! Стыда-то нет, как
у скотины! Настоящее животное! Да не подумайте, что это спьяну, - господин
не пьет, о своем здоровье печется.
Поскольку мы всегда запирали двери и даже опускали шторы - Жале
говорила, что иначе в комнате как-то голо, - я сначала решил, что сосед
выкладывает собственные домыслы. Потом, смотрю, дело дошло до перечисления
моих привычек, значит, он наверняка прилипал ухом к стенке.
Тут я вмешался:
- Ваше благородие, напрасно я сказал, что не имею претензий. У меня
есть жалоба. Этот господин оскорбляет меня.
- Оскорбляю? Это тебя-то? - Сосед дернулся в мою сторону.
Я видел, что офицер наслаждается неожиданным развлечением. Тут снова
начались крики: - Скотина! Сущее животное! Не может подождать, пока женщина
в постель ляжет, - сразу раздевает ее... Даже притворную скромность,
стыдливость напускную, или как там еще эту хреновину называют, у женщины
отнял. Каждый день заставляет ее снять все до нитки, а только потом - в
постель.
- Да заткнись же! - крикнул я. Но он продолжал во весь голос:
- А недавно имя своей подружке поменял, теперь зовет ее "Чернокудрая
голубка Наргес-ханум".
- Говорят тебе, замолчи!
- Скотина ты, животное мерзкое! Да вы как начнете - весь квартал
слышит. А вот у господина нервы - он скрипа кровати не выдерживает, в среду
на той неделе специально ходил в велосипедную лавку на углу за масленкой,
кровать смазывал.
Я обратился к офицеру:
- Уймите его, что он городит?...
- Вот что, приятель, приди в себя, - сказал тот соседу, а я добавил:
- Слушай, ты мне сосед или шпик-любитель? Но поборник нравственности не
умолкал:
- Через два-три часа они поднимаются, идут в ванную. Этот господин
опять моется! Вы представляете? Утром мылся, теперь снова... А на следующее
утро - еще. Потом к нему гости приходят. Значит, опять музыка эта, опять вой
и грохот. Или примутся болтать черт знает о чем - все от безделья. Разговоры
ведут - ну просто ни в какие ворота не лезет. Или всей оравой на улицу
вываливаются.
Я сказал:
- Какая жалость! Вам пришлось прервать вашу безупречную слежку - по
крайней мере до завтра.
Он замолчал и сразу как-то сник. Сделал шаг к столу, тяжело оперся на
него. Потом повернул голову и с отвращением поглядел на меня. Моя злость
улетучилась, мне опять стало смешно. Я уже хотел спросить у него, как это он
умудрялся так детально все определить, но тут вдруг увидел, что он обмяк,
губы у него задрожали, он покачнулся, сел и пробормотал:
- Безупречная, небезупречная - все равно теперь. Не будет никакого
завтра... - Он словно захлебнулся собственными словами. - Какое там завтра?
Тут голос его оборвался, он как-то странно изогнулся, опустился на
стул, все еще цепляясь за край стола, и потерял сознание. Капитан на минуту
растерялся, я тоже замешкался, не зная, что предпринять. Офицер первым
сообразил, что все это не притворство, вскочил, перегнулся через стол и