"Оливия Голдсмит. Крутой парень " - читать интересную книгу автора

вздохнул, вышел из кабины и постоял, собираясь с духом. Затем он постучал в
двери квартиры, на которых под бронзовым молотком значилось "Мистер и миссис
Дж. Делано". Часть надписи "Мистер и" была перечеркнута. Женщина - средних
лет, но моложе и намного лучше сохранившаяся, чем Барбара, открыла дверь.
Она была одета или, скорее, наряжена в то, что, как полагал Джон, называлось
"смелый костюм".
- Джонатан, - пропела женщина, принимая тюльпаны так, словно ничего
другого не ожидала. - Как мило.
- Поздравляю с Днем матери, мама, - сказал Джон и поцеловал Джанет
именно так, как она его учила: в обе щеки, едва касаясь губами, осторожно,
чтобы не повредить тщательно сделанный макияж.
- Не обязательно называть меня мамой. Я слишком молода, чтобы быть
твоей матерью, - ответила Джанет с легким смешком.
В голосе Джанет было что-то такое, от чего ему всегда становилось не по
себе. Когда Джон был младше, ему казалось, что она над ним подшучивает. Не
так давно он понял, что она с ним кокетничает.
- Подожди, я поставлю цветы в воду, - сказала она.
Джанет открыла дверь шире, чтобы пропустить его внутрь. Джон, как
всегда, чувствовал себя неловко рядом с ней.
Квартира изобиловала украшениями под стать хозяйке. На Джанет было
слишком много золотых украшений и блестящих пуговиц. В доме - слишком много
золоченых рам и сверкающего хрусталя. Когда Джону было двенадцать и он
приходил сюда к отцу, она постоянно твердила, чтобы мальчик ничего не
трогал.
Ничего не изменилось с прошлого года, если не считать его цветов. Дом
законсервировался, как лицо Джанет, как замок из "Спящей красавицы". Но
принц никогда не пробудит это сонное царство. Джон с симпатией относился к
Барбаре, но Джанет он всегда только жалел. Она возилась с цветами в
маленькой раковине на своей крошечной кухне.
- У тебя есть какие-нибудь новости об отце? - спросила Джанет, стараясь
казаться равнодушной.
- Нет, - тихо ответил Джон.
Это был тот самый вопрос, который он ненавидел больше всего. Из-за него
бывшие жены отца казались такими уязвимыми. Теперь ему было еще больше жаль
Джанет - придется задержаться у нее.
- Нет? Ничего удивительного, - сказала она. Ее голос утратил игривые
нотки и прозвучал резко.
Джанет так резко ткнула в вазу последний тюльпан, что стебель сломался,
но она этого не заметила.
- А как твоя личная жизнь? - спросила Джанет, и Джон понял, что она
знает, что не услышит в ответ ничего хорошего. Джанет осмотрела его с головы
до ног, оценивая мешковатые брюки, кроссовки и футболку. Затем вздохнула: -
Ну, куда мы пойдем завтракать?
У Джона упало сердце.
- Знаешь, - начал он неуверенно, - я думал, может быть, мы просто
выпьем здесь кофе? Я имею в виду, мне бы надо похудеть на пару фунтов...
- То есть мне надо похудеть, - улыбнулась Джанет, в ее голосе снова
зазвучали игривые нотки. - Я постоянно сижу на диете. Но поскольку сегодня
День матери, я считаю, что все лишние калории мне простятся. Даже как
мачехе.