"Оливер Голдсмит. Векфильдский Священник. История его жизни, написанная, как полагают, им самим" - читать интересную книгу автора

образом с каждым днем он все больше чаровал нас своим обхождением, замечания
его казались нам все остроумнее, и даже в самом простодушии его мы теперь
видели особую мудрость.
Обедали мы тут же, на лугу, и сидели, вернее сказать возлежали, за
своей скромной трапезой, постлав скатерть прямо поверх сена, причем душой
пиршества был мистер Берчелл. Перекликавшиеся друг с другом два дрозда да
дерзкие малиновки, которые прилетали клевать крошки прямо с наших ладоней,
довершали идиллию, а звуки, которые доносились до наших ушей, казались лишь
эхом, лишь отзвуком безмятежности, нас охватившей.
- Всякий раз, как я сижу вот так, - говорила Софья, - я невольно
вспоминаю столь прелестно описанных мистером Геем влюбленных, которых смерть
сразила в объятиях друг друга. Описание это так трогательно, что я сто раз,
наверное, перечитывала его, всякий раз заново им восхищаясь!
- А по мне, - возразил мой сын, - самые сильные места в этой картине
уступают тем, что мы встречаем в "Акиде и Галатее" Овидия. У римского поэта
сильнее развито чувство контраста, а ведь искусство трогать сердца зиждется
как раз на умелом использовании этого приема.
- Замечательно, - сказал мистер Берчелл, - что оба названных вами поэта
в одинаковой степени способствовали развитию дурного вкуса у себя на родине,
ибо у обоих можно видеть чрезмерное увлечение эпитетом. Поэты же
посредственного дарования обнаружили, что легче всего подражать им в их
недостатках; и вот английская поэзия, точно так же, как и поэзия Римской
империи, представляет собой лишь набор пышных образов, без всякой связи и
содержания; цепь эпитетов, ласкающих слух, но не прибавляющих ничего к
смыслу. Впрочем, сударыня, я смело критикую других, и вы вправе требовать,
чтобы я сам предстал перед судом людским. Согласен с вами, и, признаться,
затем только и сделал свое замечание, чтобы иметь предлог прочитать
собравшемуся обществу балладу; каковы бы ни были ее недостатки, она, во
всяком случае, лишена тех, о которых я сейчас говорил.

БАЛЛАДА

- Веди меня, пустыни житель,
Святой анахорет;
Близка желанная обитель;
Приветный вижу свет.

Устал я: тьма кругом густая;
Запал в глуши мой след;
Безбрежней, мнится, степь пустая,
Чем дальше я вперед.

- Мой сын, - в ответ пустыни житель, -
Ты призраком прельщен:
Опасен твой путеводитель -
Над бездной светит он.

Здесь чадам нищеты бездомным
Отверзта дверь моя,
И скудных благ уделом скромным