"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

Наконец рыдван завелся и пополз по Джимбел Ист. Розенбауму пришлось
плестись у него в хвосте, он было попытался протиснуться вперед, но
драндулет тащился ровно посреди 87-й улицы. Вдруг мотор "фольксвагена"
опять заглох, и автомобиль, дернувшись, замер, окончательно загородив
дорогу. Розенбаум высунулся из окна, непрерывно сигналя и надсаживая голос:
- Шевелись, шевелись, черт бы тебя побрал! Пошел вон с дороги! Убирай,
придурок, свою колымагу, а то я сейчас уберу ее вместе с тобой!
Из "фольксвагена" в ответ послышалось:
- Аоае!
Аоае! Так, спокойно, значит.
Розенбаум начал сильно потеть, от жары и бешенства одновременно.
- Попридержи язык, фашист, да поживее, дубина! - сказал он по-немецки.
Из "фольксвагена" высунулось ископаемое, ухитрилось погрозить
Розенбауму древним кулачком.
- Аоае, - повторил старикан.
Увидев этого типа, Розенбаум заскрипел зубами. Древний, уже чучело из
него можно набивать. С голубыми глазами, как у всех этих фашистов: гунн,
варвар, выпущенный на волю посреди Манхэттена, сморщенный маразматик. И кто
только посадил такого за руль?
На мгновение после второго "Аоае" Розенбаум замер, его прошиб пот.
Затем она рванул с места свой "шевроле" и ударил сзади "фольксваген".
Ощущение было не из приятных, Розенбаум подал назад и снова, уже сильнее,
трахнул драндулет. Давненько у него не возникало такого острого желания
надавать кому-нибудь по морде. Почему? Причин тому несколько: он был а) в
Йорквилле, б) на 87-й улице, в) за Джимбел Ист, г) ему загородил путь, д)
"фольксваген", е) за рулем которого сидел древний любитель сосисок с кислой
капустой, ж) из-за которого он опаздывал на еженедельную партию в карты, з)
и все это особенно бесило, так как в "шевроле" не было кондиционера, и,
хотя перевалило за полдень в середине сентября, в салоне было 92 градуса,
и) по Фаренгейту, к) и температура повышалась.
Розенбаум ударил "фольксваген" в третий раз, тот прокатился немного
вперед, остановился, но затем у него завелся мотор, и он поехал в сторону
Центрального парка. Розенбаум, удивившись, разогнал машину и начал обгонять
драндулет справа, потому что теперь знал, какая у него главная цель в
жизни: все уперлось в одно - обогнать треклятый рыдван, встать впереди
него, загородить путь, сбросить скорость и ползти-и-и...
Но не тут-то было. Как только Розенбаум взял вправо, туда же сместился
и "фольксваген", а когда Розенбаум свернул влево, то же сделал и
"фольксваген". Таким образом, на 87-й улице была объявлена война, и
Розенбауму это очень понравилось, потому что, черт возьми, разве какой-то
импортный тарантас мог тягаться с "шевроле"?..
Во Франции много говорят о мистрале, о безумии, которое охватывает
людей при этом ветре, а в Калифорнии никто не высовывается из дома, когда
санта-ана иссушает мозги. На Манхэттене тоже такое случается. Когда жаркий
день становится пеклом и с запада поднимается ветер, принося с болот Джерси
всех москитов, начинается коллективное помешательство, вызванное сменой
погоды. Но, видит Бог, сейчас каша заварилась серьезная: светофоры впереди
на Парк-авеню переключились с красного на зеленый, "шевроле" газовал, а тип
впереди все еще тащился, не беспокоя педаль газа, будто самым важным для
него было, чтобы псих, таранящий его машину сзади, ни за что, никогда не