"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

- Так.
- Неразумно, Леви.
- Это всего лишь диссертация, профессор.
- У вас не получится идти по стопам отца, как ни прискорбно. Может, вы
и оставите большой след в науке, но это будет ваш след, не его.
- Ладно. Я здесь... вы ведь правду хотите. Я скажу вам правду: я здесь
потому, что здесь мне дали большую стипендию, и все. Нет у меня никакой
такой высокой программы, ничего подобного.
- Хорошо. Времени прошло очень много, и вам не удастся реабилитировать
его.
- Это я знаю. Отца не надо реабилитировать: он был невиновен.


4

В Лондоне у Сциллы никогда не шли дела нормально. Не потому, что ему
не нравился этот город. Когда Сцилла приехал в Лондон впервые, он как-то
сразу понял, что его дом должен быть здесь. За десять лет привязанность эта
только возросла, тогда ему было всего лишь двадцать.
Когда ему стало тридцать, в Лондоне он встретил и очень привязался к
Джейни. В этом и крылась причина. Теперь, как бы ни была важна его работа,
он не мог сосредоточиться на ней должным образом. Сцилла поддерживал
отношения с Джейни уже пять лет, и все шло пока отлично, по крайней мере
для Сциллы.
Этим вечером он прогуливался после ужина по Маунт-стрит, разглядывал
витрины, думал о Джейни, запел "Туманный день в Лондон-тауне" вслух. Он
спохватился прежде, чем успел увлечься пением. Никто не услышал его
серенад, но все же это говорило о том, что его внимание рассеивается, так
нельзя работать, запросто можно отправиться на тот свет.
Сцилла взглянул на, часы: полчетвертого утра. Было чертовски холодно,
стоял сентябрь. Сцилла подышал на ладони, поднял и запахнул поплотнее
воротник пальто, сшитого на военный лад. Он купил его много лет назад, в
фешенебельном лондонском магазине "Берберриз", знал, что оно старомодное,
но пошли они все к черту.
Сцилла спокойно сидел и ждал. К ожиданиям как-то привыкаешь. Он не
любил ждать, но иногда полезно заставить человека посидеть, он начинает
психовать. Сцилла не любил опаздывать и так же не любил, когда заставляли
ждать его. Но нервничать в таких случаях он себе не позволял. Они выжидают,
чтобы получить преимущество. Когда они появятся, ему надо понервничать и
даже вызвать тревогу - пускай думают, что получили свое преимущество. И как
только они это подумают, преимущество сразу будет у него. Это и делало
Сциллу неуязвимым: он ничего не упускал.
По крайней мере, когда сам вел игру. Но в Лондоне все было как-то не
так. Он был уязвим в Лондоне, хотя пока еще никто не использовал эту его
уязвимость себе на пользу.
Три тридцать пять.
Сцилла посмотрел сквозь темную зелень Кенсингтона на мемориал принца
Альберта. Какой грандиозный памятник дурному вкусу. Вообще-то он нравился
Сцилле, но не сейчас, когда приходится морозить зад в эту чертову ночь, да
еще в таком дурацком деле.