"Люсьен Гольдберг. Девочки мадам Клео " - читать интересную книгу автора

полиомиелит, хотя ты слишком молод. Наверное, один из последних.
- Милостивый Боже, - сказал он, едва ли не в шоке. - Так ты, вдобавок
ко всему, еще и ведунья?
Едва он договорил фразу, она подняла указательный палец и
предостерегающе прижала его к губам.
- Ш-ш, - прошептала она. - Идем со мной. Я знаю, как вылечить твою
ногу. Ты забудешь о боли.
Он заколебался. А как же библиотека, гости... Он же ради этого приехал.
Но он желал эту красивую девушку. Разве она не была частью той новой
красивой жизни, которую он себе выстроил?
- Не беспокойся, Питер. Никто нас не хватится, - произнесла она
полушепотом. - Ведь не обязательно идти к тебе в комнату, мы можем делать
все, что угодно твоему сердцу.
Что угодно моему сердцу? Сердцу его в эту минуту угодно было опустить
лицо в мягкое шелковистое пространство между ее грудей и уже никогда не
выныривать. Он потянулся к ней и снова взял за руку. Не произнося ни слова,
они пересекли лужайку и через открытую дверь террасы возвратились в дом.
Открыв дверь своей комнаты, куда каким-то образом Мадлен привела его,
Питер увидел, что на столе подле камина стоит поднос с бокалами и бутылкой
шампанского.
Пройдя вперед, Мадлен увлекла его за собой. Он закрыл дверь и,
прислонившись к ней спиной, смотрел, как Мадлен, умело откупорив бутылку,
разливает по бокалам шампанское. Подняв вверх свой бокал, она произнесла
тост:
- За тебя, Питер. Надеюсь, что я угодна твоему сердцу.
Она направилась к нему, неся бокалы, а подойдя, чуть склонила голову и
поцеловала. Поцелуй был долгий, медленный, вкусный, как свежий персик. Он
наклонился, взял из ее рук бокалы и поставил на маленький столик у двери.
Обнимая ее стройный, обтянутый атласом стан, он подумал:
"Вот оно, сукин ты сын. Лучше этого не бывает".
Стало лучше.
Стало лучше и лучше, а потом он перестал считать оргазмы.
Он лежал в садовом шезлонге на краю баронской террасы, одетый в широкие
льняные брюки и голубую рубашку от Лакоста. Темные очки защищали его глаза
от яркого утреннего солнца и от любителей завязать разговор. Он прижимал к
груди принесенную официантом чашку с кофе, притворяясь, что дремлет. Ему
хотелось только одного - вновь пережить самую замечательную ночь в своей
жизни.
То, что он испытал с Мадлен, перерастало рамки просто секса. Это был
верх блаженства.
Не произнося ни слова, она меняла одну позицию за другой с такой же
непринужденностью, с какой чередует стили олимпийская чемпионка в
комплексном плавании. Когда испробованы были все, не отрывая лица от его
обнаженного плеча, она спросила, есть ли что-нибудь такое, чего он никогда
не делал. К этому моменту он был пресыщен, ошеломлен эротической эйфорией,
чтобы стесняться или лукавить.
- Я хочу еще, - сказал он.
Она плавно поменяла положение тела и обхватила ртом его член. Когда он
был на пороге извержения, она осторожно вспорхнула к нему на лицо и, едва
касаясь, начала делать ягодицами круговые движения. Почти удовлетворив себя,