"Анна Голубева. Освобождение от двоемыслия (Библиотека 'Огонек' 1990) " - читать интересную книгу автора

В 70-м году мою 4-ю симфонию и мой балет "Крошка Цахес по прозванию
Ци-ниобер" (по Э.А. Гофману) готовились исполнить. Первую - в Стокгольме,
второй - в Ганновере с разницей в неделю. Я получил два приглашения. Одно
подписал ко-роль Швеции, другое - правительство ФРГ. Автор должен
присутствовать при пер-
1 глас народа.
2 глас избранных.

45

вом исполнении своей вещи - таковы правила во всем мире.
Союз композиторов мне в поездке отказал по той причине, что сочинения
эти Союзу неизвестны. Я предложил посмотреть партитуру. Но мне возразили:
произ-ведения, не звучавшие в нашей стране, за ее рубежами исполняться не
должны - таково правило Союза советских композиторов.
Правда, немцы и шведы все равно эту музыку исполнили. И даже успешно.
Пос-ле премьеры "Крошки Цахеса" занавес открывали 36 раз, и публика кричала
"Ав-тора!". Автор в это время сидел в Москве и ничего бы не узнал, если б не
поздрави-тельная телеграмма из Ганновера. И 4-ю в Стокгольме принимали очень
хорошо. А у нас подобные штучки не проходили.
- "Экспорт" музыки часто был единственным способом донести ее до
слушателя. И именно закордонная слава помогла многим нашим мастерам получить
признание на Родине... Что же вам мешало пойти этим путем?
- Невезение. И Альфреда, и Соню Губайдулину спасли наши именитые
испол-нители, те самые "звезды", которым никто не мог запретить - во всяком
случае, на гастролях за границей - играть то, что они хотят. К несчастью,
такой камерной му-зыки, рассчитанной на солиста или небольшой коллектив, у
меня немного... Почти 20 лет я писал две оперы: "Тиль Уленшпигель" и
"Мистерию апостола Павла". Обе они на русском языке. Первое, куда я в 86-м
году понес "Тиля", - Большой театр. Там на обсуждении Лазарев - нынешний
главный дирижер - сказал: "Нам делается предложение перейти в XXI век. Но я
не знаю, с чем мы туда войдем. В труппе Большого не наберется и половины
первого состава, способного исполнить эту му-зыку". (А для постановки оперы
нужно минимум полтора состава.)
Вскоре Анатолий Эфрос предложил ставить "Тиля" на телевидении. Для
про-хождения всех высоких инстанций потребовался год. Председатель
Гостелерадио три раза отменял и снова визировал разрешение. Наконец начали
записывать. О том, чтоб найти исполнителей главных партий в одном
коллективе, нечего было и думать. Собирали с миру по нитке: кого из
филармонии, кого из Камерного оперного театра, кого из хора Минина. Едва
дошли до середины записи, как случилось несчастье - умер Эфрос. Работу
необходимо было довести до конца, но новое начальство
литературно-драматической редакции и слышатъ об этом не хотело.
Наконец уговорами, жалобами и руганью я добился разрешения ее
закончить. До сих пор ни один человек на ТВ не поинтересовался записью, на
которую затра-чено... Ладно, я не говорю о наших силах, нервах, но самому-то
ТВ она стоила 50 тысяч! А в итоге - никому не нужна. И вот я сижу со своим
несчастным "Тилем" и

46