"Анатолий Голубев. Чужой патрон (Сокращенный вариант) " - читать интересную книгу автора

личиком и маленькими глазками-буравчиками, скорее бесцветными, чем серыми.
Единственное, что можно было назвать крупным в его облике, был толстый
расплющенный нос.
- А вы чей будете? - как-то по-деревенски спросил дед, пристально
осматривая Воронова. - Спартаковский аль динамовский?
Воронов подумал, стоит ли отвечать деду вообще, но решил, что разговор
с ним может быть полезен:
- Скорее, пожалуй, динамовский, чем спартаковский...
- И новенький небось?
- И это, пожалуй...
- То-то прежде на глаза не попадался... Так ваших динамовских сегодня
никого нет. Беда у них - лучшего стрелка не уберегли. Слышал небось? - Дед
решил, что продолжительность знакомства и разница в годах вполне позволяют
ему перейти на "ты". - Мамлеев-то Сашка сплоховал на отборочных. На днях
хоронить будут...
Дед снизу вверх посмотрел на Воронова, стараясь определить, какое
впечатление произвели на новичка его слова.
- Слышал, дедуся, слышал, - ответил Воронов и понял, что это признание
отнюдь не доставило удовольствия говорливому деду. Но долгий - лет в
семьдесят - жизненный опыт, видно, приучил его к разным, куда более
неприятным разочарованиям, и дед со свойственным старости умением во всем
найти утешение согласно закивал головой.
- Вот и хорошо, коль слышал. А то тут всякие вокруг бродят, а даже
фамилии Мамлеева произнести правильно не могут... Ты, может, и знал его,
покойника, царствие ему небесное? - сказал дед, но перекреститься забыл - то
ли метла мешала, то ли в бога верил лишь в присказках.
- Нет, не довелось, - говорливость деда начала Воронова раздражать. Он
снова повернулся к стрелкам и, не оборачиваясь, спросил:
- А это кто сейчас на номере?
- Это-то? Наш, локомотивовский. Дуплет пропуделял который - Игорюша
Мельников, несерьезный стрелок, хотя иногда и с удачей, и человек
несерьезный - его даже чаще имени по прозвищу окликают - Моцарт. Ниже
десятки в чемпионстве страны не опускается. А рядом с ним, - голос деда стал
сразу ласковым, как у матери, говорящей о любимом ребенке, - высокий
который, с волосиками зализанными, - это и есть сам Вишняк... Валерий
Михайлович... - Стремясь подчеркнуть свою уважительность, дед прибавил к
фамилии имя и отчество. - После смерти Мамлеева во всей нашей стране лучше
его стрелка нету... Жадный до побед был покойник. Никакого пути при нем
Вишняку не было. И не любили они за это друг друга... Первый в нем соперника
всегда чуял, а второму первого за что любить? - то ли спросил, то ли
констатировал дед.
Слова деда о взаимоотношениях Вишняка и Мамлеева заинтересовали
Алексея.
- Прокофьев - это тренер Вишняка? - осторожно спросил Воронов.
- Был тренер. А сейчас какой там тренер - забулдыга, и только!
- Что-то, я смотрю, дедуся, у вас все люди такие плохие. Кроме Вишняка,
вы вроде и никого не любите?
- Не тебе судить, мил человек! Я здесь почти тридцать лет работаю.
Всяких перевидал. И кого за что любить - сам знаю!
- Неужели тридцать лет? - деланно удивился Воронов. - Ну раз так, мне с