"Николай Васильевич Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки, ч.I (Сорочинская ярмар" - читать интересную книгу автора

Ужас оковал всех находившихся в хате. Кум с разинутым ртом превратился в
камень; глаза его выпучились, как будто хотели выстрелить; разверстые
пальцы остались неподвижными на воздухе. Высокий храбрец в непобедимом
страхе подскочил под потолок и ударился головою об перекладину; доски
посунулись, и попович с громом и треском полетел на землю. Ай! ай! ай! -
отчаянно закричал один, повалившись на лавку в ужасе и болтая на ней руками
и ногами. Спасайте! - горланил другой, закрывшись тулупом. Кум, выведенный
из своего окаменения вторичным испугом, пополз в судорогах под подол своей
супруги. Высокий храбрец полез в печь, несмотря на узкое отверстие, и сам
задвинул себя заслонкою. А Черевик, как будто облитый горячим кипятком,
схвативши на голову горшок вместо шапки, бросился к дверям и как полоумный
бежал по улицам, не видя земли под собою; одна усталость только заставила
его уменьшить немного скорость бега. Сердце его колотилось, как мельничная
ступа, пот лил градом. В изнеможении готов уже был он упасть на землю, как
вдруг послышалось ему, что сзади кто-то гонится за ним... Дух у него
занялся... Черт! черт! - кричал он без памяти, утрояя силы, и чрез минуту
без чувств повалился на землю. Черт! черт! - кричало вслед за ним, и он
слышал только, как что-то с шумом ринулось на него. Тут память от него
улетела, и он, как страшный жилец тесного гроба, остался нем и недвижим
посреди дороги.

IX


Ще спереду i так, i так;
А ззаду, ей же ей, на черта!

Из простонародной сказки

- Слышишь, Влас, - говорил, приподнявшись ночью, один из толпы спавшего
на улице народа, - возле нас кто-то помянул черта!
- Мне какое дело? - проворчал, потягиваясь, лежавший возле него цыган, -
хоть бы и всех своих родичей помянул.
- Но ведь так закричал, как будто давят его!
- Мало ли чего человек не соврет спросонья!
- Воля твоя, хоть посмотреть нужно; а выруби-ка огня!
Другой цыган, ворча про себя, поднялся на ноги, два раза осветил себя
искрами, будто молниями, раздул губами трут и, с каганцом в руках,
обыкновенною малороссийскою светильнею, состоящею из разбитого черепка,
налитого бараньим жиром, отправился, освещая дорогу.
- Стой! здесь лежит что-то; свети сюда!
Тут прислало к ним еще несколько человек.
- Что лежит, Влас?
- Так, как будто бы два человека: один наверху, другой нанизу; который из
них черт, уже и не распознаю!
- А кто наверху?
- Баба!
- Ну вот, это ж то и есть черт!