"Николай Васильевич Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки, ч.I (Сорочинская ярмар" - читать интересную книгу автора

- Отчего же ты вдруг побледнел весь? - закричал один из гостей,
превышавший всех головою и старавшийся всегда выказывать себя храбрецом.
- Я?.. Господь с вами! приснилось?
Гости усмехнулись. Довольная улыбка показалась на лице речистого
храбреца.
- Куда теперь ему бледнеть! - подхватил другой, - щеки у него расцвели,
как мак; теперь он не Цыбуля, а буряк - или, лучше, сама красная свитка,
которая так напугала людей.
Баклажка прокатилась по столу и сделала гостей еще веселее прежнего. Тут
Черевик наш, которого давно мучила красная свитка и не давала ни на минуту
покою любопытному его духу, приступил к куму:
- Скажи, будь ласков, кум! вот прошусь, да и не допрошусь истории про эту
проклятую свитку.
- Э, кум! оно бы не годилось рассказывать на ночь, да разве уже для того,
чтобы угодить тебе и добрым людям (при сем обратился он к гостям), которым,
я примечаю, столько же, как и тебе, хочется узнать про эту диковину. Ну,
быть так. Слушайте ж!
Тут он почесал плеча, утерся полою, положил обе руки на стол и начал:
- Раз, за какую вину, ей-богу, уже и не знаю, только выгнали одного черта
из пекла.
- Как же, кум? - прервал Черевик, - как же могло это статься, чтобы черта
выгнали из пекла?
- Что ж делать, кум? выгнали, да и выгнали, как собаку мужик выгоняет из
хаты. Может быть, на него нашла блажь сделать какое-нибудь доброе дело, ну
и указали двери. Вот черту бедному так стало скучно, так скучно по пекле,
что хоть до петли. Что делать? Давай с горя пьянствовать. Угнездился в том
самом сарае, который, ты видел, развалился под горою и мимо которого ни
один добрый человек не пройдет теперь, не оградив наперед себя крестом
святым, и стал черт такой гуляка, какого не сыщешь между парубками. С утра
до вечера то и дело, что сидит в шинке!..
Тут опять строгий Черевик прервал нашего рассказчика:

- Бог знает, что говоришь ты, кум! Как можно, чтобы черта впустил
кто-нибудь в шинок? Ведь у него же есть, слава богу, и когти на лапах, и
рожки на голове.

- Вот то-то и штука, что на нем была шапка и рукавицы. Кто его
распознает? Гулял, гулял - наконец пришлось до того, что пропил все, что
имел с собою. Шинкарь долго верил, потом и перестал. Пришлось черту
заложить красную свитку свою, чуть ли не в треть цены, жиду, шинковавшему
тогда на Сорочинской ярмарке; заложил и говорит ему: Смотри, жид, я приду к
тебе за свиткой ровно через год: береги ее! - и пропал, как будто в воду.
Жид рассмотрел хорошенько свитку: сукно такое, что и в Миргороде не
достанешь! а красный цвет горит, как огонь, так что не нагляделся бы! Вот
жиду показалось скучно дожидаться срока. Почесал себе пейсики, да и содрал
с какого-то приезжего пана мало не пять червонцев. О сроке жид и позабыл
было совсем. Как вот раз, под вечерок, приходит какой-то человек: Ну, жид,
отдавай свитку мою! Жид сначала было и не познал, а после, как разглядел,
так и прикинулся, будто в глаза не видал. Какую свитку? у меня нет никакой
свитки! я знать не знаю твоей свитки! Тот, глядь, и ушел; только к вечеру,