"Николай Васильевич Гоголь. Мертвые души. Том 1 (ПСС Том 6)" - читать интересную книгу автора"Не правда ли, прелюбезная женщина?"
"О, это одна из достойнейших женщин, каких только я знаю", отвечал Чичиков. Засим не пропустили председателя палаты, почтмейстера и таким образом перебрали почти всех чиновников города, которые все оказались самыми достойными людьми. "Вы всегда в деревне проводите время?" сделал наконец, в свою очередь, вопрос Чичиков. "Больше в деревне", отвечал Манилов. "Иногда, впрочем, приезжаем в город для того только, чтобы увидеться с образованными людьми. Одичаешь, знаете, если будешь все время жить взаперти". "Правда, правда", сказал Чичиков. "Конечно", продолжал Манилов: "другое дело, если бы соседство было хорошее, если бы, например, такой человек, с которым бы в некотором роде можно было поговорить о любезности, о хорошем обращении, следить какую-нибудь этакую науку, чтобы этак расшевелило душу, дало бы, так сказать, паренье этакое..." Здесь он еще что-то хотел выразить, но, заметивши, что несколько зарапортовался, ковырнул только рукою в воздухе и продолжал: "тогда, конечно, деревня и уединение имели бы очень много приятностей. Но решительно нет никого... Вот только иногда почитаешь "Сын Отечества"". Чичиков согласился с этим совершенно, прибавивши, что ничего не может быть приятнее, как жить в уединеньи, наслаждаться зрелищем природы и почитать иногда какую-нибудь книгу... "Но знаете ли", прибавил Манилов; "все, если нет друга, с которым бы "О, это справедливо, это совершенно справедливо!" прервал Чичиков; "что? все сокровища тогда в мире! Не имей денег, имей хороших людей для обращения, сказал один мудрец". "И знаете, Павел Иванович", сказал Манилов, явя в лице своем выражение не только сладкое, но даже приторное, подобно той микстуре, которую ловкий светский доктор засластил немилосердно, воображая ею обрадовать пациента: "тогда чувствуешь какое-то, в некотором роде, духовное наслаждение... Вот как, например, теперь, когда случай мне доставил счастие, можно сказать образцовое, говорить с вами и наслаждаться приятным вашим разговором..." "Помилуйте, что ж за приятный разговор?.. Ничтожный человек, и больше ничего", отвечал Чичиков. "О! Павел Иванович, позвольте мне быть откровенным: я бы с радостию отдал половину всего моего состояния, чтобы иметь часть тех достоинств, которые имеете вы!.." "Напротив, я бы почел с своей стороны за величайшее..." Неизвестно, до чего бы дошло взаимное излияние чувств обоих приятелей, если бы вошедший слуга не доложил, что кушанье готово. "Прошу покорнейше", сказал Манилов. "Вы извините, если у нас нет такого обеда, какой на паркетах и в столицах; у нас просто, по русскому обычаю, щи, но от чистого сердца. Покорнейше прошу". Тут они еще несколько времени поспорили о том, кому первому войти, и наконец Чичиков вошел боком в столовую. В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были в |
|
|