"Николай Васильевич Гоголь. Ревизор (ПСС Том 4)" - читать интересную книгу автора

Городничий. А вы разве не слышали?
Почтмейстер. Слышал от Петра Ивановича Бобчинского. Он только что был у
меня в почтовой конторе.
Городничий. Ну что? как вы думаете об этом?
Почтмейстер. А что думаю? война с турками будет.
Аммос Федорович. В одно слово! я сам то же думал.
Городничий. Да, оба пальцем в небо попали!
Почтмейстер. Право, война с турками. Это все француз гадит.
Городничий. Какая война с турками! просто нам плохо будет, а не туркам.
Это уже известно: у меня письмо.
Почтмейстер. А если так, то - не будет войны с турками.
Городничий. Ну что же, как вы, Иван Кузьмич?
Почтмейстер. Да что я? Как вы, Антон Антоныч?
Городничий. Да что я? страху-то нет, а так, немножко... Купечество да
гражданство меня смущает. Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей
богу, если и взял с иного, то, право, без всякой ненависти. - Я даже думаю
(берет его под руку и отводит в сторону), я даже думаю, не было ли на
меня какого-нибудь доноса. Зачем же в самом деле к нам ревизор? Послушайте,
Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое
прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак
немножко распечатать и прочитать: не содержится ли в нем какого-нибудь
донесения или просто переписки. Если же нет, то можно опять запечатать;
впрочем, можно даже и так отдать письмо, распечатанное.
Почтмейстер. Знаю, знаю... Этому не учите, это я делаю не то, чтоб из
предосторожности, а больше из любопытства, - смерть люблю узнать, что? есть
нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение! иное письмо с
наслажденьем прочтешь. Так описываются разные пасажи... а назидательность
какая... Лучше, чем в Московских Ведомостях!
Городничий. Ну что ж, скажите: ничего не начитывали о каком-нибудь
чиновнике из Петербурга?
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет; а о костромских и
саратовских много говорится. Жаль однако ж, что вы не читаете писем. Есть
прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в
самом игривом... очень, очень хорошо: "Жизнь моя, милый друг, течет, -
говорит, - в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет"... с
большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите,
прочту?
Городничий. Ну, теперь не до того. Так сделайте милость, Иван Кузьмич:
если на случай попадется жалоба или донесение, то без всяких рассуждений
задерживайте.
Почтмейстер. С большим удовольствием.
Аммос Федорович. Смотрите, достанется вам когда-нибудь за это.
Почтмейстер. Ах, батюшки!
Городничий. Ничего, ничего. Другое дело, если бы вы из этого публичное
что-нибудь сделали, но ведь это дело семейственное.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел
было к вам, Антон Антонович, с тем, чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная
сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с
Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и
у того и у другого.