"Николай Васильевич Гоголь. Мертвые души (другие редакции)" - читать интересную книгу автора

придавал. Это делалось без большого разбора, а что первое попадалось ему на
язык. Таким образом дошло до того, что он начал, наконец, называть их
секретарями. [А между тем дождь и не думал переставать, но еще, как
казалось, более усиливался. ]

[Чичиков вертелся [в своей бричке], переседая [беспрестанно] из угла в
угол. Сидеть ему было страшно неловко: куда ни выбирал он поместить себя,
везде было мокро. В ногах у него[Далее начато: беж"ала?·] сделалась
совершенная ванна, так что ему стоило только раздеться, и он мог тут же
выкупаться. Дождевые капли хлопали по козырьку его картуза и сливались вдали
в [несносное] однообразное урчание. Колеса и копыта лошадиные чвакали
медленнее в грязи.

"Что, Селифан, не видно ли где[Что, Селифан, нет нигде] какой-нибудь
деревушки?" сказал нетерпеливо Чичиков.

"Не видно, барин", отвечал Селифан и, обратившись к коням, одолжил их
довольно удачно кнутом, [Вместо "одолжил ~ кнутом": хлыстнул их покрепче] от
чего они сделали еще раз усилие пробежать на рысях. ] Между тем Чичиков
начал примечать, что бричка стала качаться на все стороны и наделять его[и
угощать его] препорядочными толчками. Это дало ему почувствовать, что они
своротили с дороги и, вероятно, тащились по взбороненному полю. Сам Селифан,
как казалось, смекнул [это], но не говорил ни слова.

"Что, мошенник, по какой ты дороге едешь?" сказал Чичиков.

"Да что ж, барин, делать, время-то такое. [Потьма], кнута не видишь,
такая потьма", отвечал Селифан и вслед за сим хлыстнул по всем по трем и
покосил так бричку, что Чичиков принужден был держаться обеими руками. Тут
только он заметил, что Селифан немножко подгулял.

"Держи, держи, опрокинешь!" кричал он ему. ["Держи, держи!" закричал он
ему грозно: "опрокинешь бричку".]

"Нет, барин, как можно, чтоб я опрокинул",[опрокинул бричку] отвечал
Селифан. "Это не хорошо опрокинуть. [опрокинуть бричку[Я уж сам знаю, уж я
никак".[уж я не опрокину] Засим начал он слегка поворачивать бричку,
поворачивал, поворачивал и, наконец, переворотил ее как раз на бок. [наконец
опрокинул ее на бок] Чичиков и руками и ногами шлепнулся в грязь, Селифан
лошадей, однако ж, остановил. Это было ему и не трудно, потому что иначе они
бы сами остановились, так они были изнурены. Однако ж[сами остановились,
будучи изнурены совершенно. Этот однако ж] непредвиденный им случаи изумил
его. Слезши с козел, он стал перед бричкою, подпершись в бока обеими руками,
в то время как Чичиков барахтался в грязи и силился оттуда вылезть. "Ишь
ты", сказал он по некотором размышлении: [сказал он наконец] "и
перекинулась!".

"Ты пьян, как сапожник!" сказал Чичиков.

"Нет, барин, как можно, чтобы я был пьян!" отвечал Селифан: "я знаю,