"Николай Васильевич Гоголь. Гетьман" - читать интересную книгу автора

его видел? Что, он не позабыл меня?
- Тебя позабыть, моя Ганночко, мое серденько, дорогой ты кристалл мой,
голубочко моя! Разве хочется мне быть растоптану татарским конем?..
Тут он схватил ее за руки и посадил подле себя. Удивление девушки так
было велико, что она краснела и бледнела, не произнося ни одного слова.
- Как ты сюда прилетел? - говорила она шепотом. - Тебя поймают. Еще
никто не позабыл про тебя. Ляхи еще не вышли из Украины.
- Не бойся, моя голубочка, я не один, не поймают. Со мною соберется
кой-кто из наших. Слушай, Галю: любишь ли ты меня?
- Люблю, - отвечала она и склонила к нему на грудь разгоревшееся лицо.
- Когда любишь, слушай же, что я скажу тебе: убежим отсюда! Мы поедем в
Польшу к королю. Он, верно, даст мне землю. Не то поедем хоть в Галицию или
хоть к султану, и он даст мне землю. Мы с тобою не разлучимся тогда и
заживем так же хорошо, еще лучше, чем тут, на хуторах наших. Золота у меня
много, ходить есть в чем, - сукон, епанечек, чего захочешь только.
- Нет, нет, козак, - говорила она, кивая головою с грустным выражением
в лице. - Не пойду с тобою. Пусть у тебя и золото, и сукна, и едамашки. Хотя
я тебя больше люблю, чем все сокровища, но не пойду. Как я оставлю
престарелую бедную мать мою? Кто приглядит за нею? "Глядите, люди, - скажет
она, - как бросила меня родная дочка моя!" - Слезы покатились по ее щекам.
- Мы не надолго ее оставим, - говорил Остраница, - только год один
пробудем на Перекопе или на Запорожье, а тогда я выхлопочу грамоту от короля
и шляхетства, и мы воротимся снова сюда! Тогда не скажет ничего и отец твой.
Галя качала головою все с тою же грустью и слезами на глазах.
- Тогда мы оба станем присматривать за матерью. И у меня тоже есть
старая мать, гораздо старее твоей. Но я не сижу с ней вместе. Придет время,
женюсь, - тогда и не то будет со мною.
- Нет, полно. Ты не то, ты - козак; тебе подавай коня, сбрую да степь,
и больше ни о чем тебе не думать. Если бы я была козаком, и я бы закурила
люльку, села на коня - и все мне (при этом она махнула грациозно рукой)
трын-трава! Но что будешь делать? я козачка. У бога не вымолишь, чтоб
переменил долю... Еще бы я кинула, может быть, когда бы она была на руках у
добрых людей, хоть даже одна; но ты знаешь, каков отец мой. Он прибьет ее;
жизнь ее, бедненькой моей матери, будет горше полыни. Она и то говорит:
"Видно, скоро поставят надо мною крест, потому что мне все снится - то что
она замуж выходит, то что рядят ее в богатое платье, но всё с черными
пятнами".
- Может быть, тебе оттого так жаль своей матери, что ты не любишь
меня, - говорил Остраница, поворотив голову на сторону.
- Я не люблю тебя? Гляди: я, как хмелинонька около дуба, вьюсь к
тебе, - говорила она, обвивая его руками. - Я без тебя не живу.
- Может быть, вместо меня какой-нибудь другой, с шпорами, с золотой
кистью?.. что доброго! может быть, и лях?
- Тарас, Тарас! пощади, помилуй! Мало я плакала по тебе? Зачем ты
укоряешь меня так? - сказала она, почти упав на колени и в слезах.
- О, ваш род таков, - продолжал все так же Остраница. - Вы, когда
захотите, подымете такой вой, как десять волчиц, и слез, когда захотите,
напускаете вволю, хоть ведра подставляй, а как на деле...
- Ну, чего ж тебе хочется? Скажи, что тебе нужно, чтоб я сделала?
- Едешь со мною или нет?