"Dead souls (Мертвые души) (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

Чичиков согласился с этим совершенно, прибавивши, что ничего не может быть
приятнее, как жить в уединенье, наслаждаться зрелищем природы и почитать
иногда какую-нибудь книгу...

- Но знаете ли, - прибавил Манилов, - все если нет друга, с которым бы
можно поделиться...

- О, это справедливо, это совершенно справедливо! - прервал Чичиков. - Что
все сокровища тогда в мире! "Не имей денег, имей хороших людей для
обращения", сказал один мудрец.

- И знаете, Павел Иванович! - сказал Манилов, явя в лице своем выражение
не только сладкое, но даже приторное, подобное той микстуре, которую ловкий
светский доктор засластил немилосердно, воображая ею обрадовать пациента. -
Тогда чувствуешь какое-то, в некотором роде, духовное наслаждение... Вот
как, например, теперь, когда случай мне доставил счастие, можно сказать
образцовое, говорить с вами и наслаждаться приятным вашим разговоров...

- Помилуйте, что ж за приятный разговор?.. Ничтожный человек, и больше
ничего, - отвечал Чичиков.

- О! Павел Иванович, позвольте мне быть откровенным: я бы с радостию отдал
половину всего моего состояния, чтобы иметь часть тех достоинств, которые
имеете вы!..

- Напротив, я бы почел с своей стороны за величайшее..

Неизвестно, до чего бы дошло взаимное излияние чувств обоих приятелей, если
бы вошедший слуга не доложил, что кушанье готово.

- Прошу покорнейше, - сказал Манилов. - Вы извините, если у нас нет такого
обеда, какой на паркетах и в столицах, у нас просто, по русскому обычаю,
щи, но от чистого сердца. Покорнейше прошу.

Тут они еще несколько времени поспорили о том, кому первому войти, и
наконец Чичиков вошел боком в столовую.

В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были в тех
летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. При них
стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за свою
суповую чашку; гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал
детям на шею салфетки.

- Какие миленькие дети, - сказал Чичиков, посмотрев на них, - а который
год?

- Старшему осьмой, а меньшему вчера только минуло шесть, - сказала
Манилова.