"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Повелитель блох" - читать интересную книгу автора

самого блудного сына, в котором он извинялся с величайшим прискорбием, что
никак не мог исполнить, согласно желанию отца, данных ему поручений и что он
почувствовал непреодолимое стремление в дальние края, откуда через год
надеется возвратиться на родину и счастливее и веселее.
- Хорошо, - сказал старый Тис, - пусть молодец оглядится на белом
свете, там его встряхнут от его мечтательности.
Мать высказала беспокойство, что сыну может не хватить денег на большое
путешествие, и порицала его легкомысленное нежелание написать даже, куда он
едет, на что старик возразил со смехом:
- Недостанет денег - скорее познакомится с действительной жизнью, а не
написал он нам, куда отправился, - так знает же, куда нам посылать письма.
Так и осталось неизвестным, куда направил свои стопы Перегринус; одни
утверждают, что побывал он в далекой Индии, другие, напротив, держатся того
мнения, что посетил он ее только в своем воображении; несомненно только
одно, что побывал он далеко, так как не через год, как обещал родителям, а
через целых три года возвратился Перегринус во Франкфурт, притом пешком и в
довольно-таки жалком виде.
Родительский дом он нашел наглухо запертым, и сколько он ни звонил, ни
стучал, никто внутри не откликался.
Наконец пришел с биржи сосед, и Перегринус сейчас же обратился к нему с
вопросом, не уехал ли уж куда-нибудь господин Тис.
Но сосед отскочил от него в сильном испуге и воскликнул:
- Господин Перегринус Тис! Так это вы? Наконец вернулись? Так, значит,
вы не знаете?..
Коротко говоря, Перегринус узнал, что за его отсутствие родители его
умерли вскоре один за другим, что суд описал; все оставленное ими имущество
и, так как место пребывания Перегринуса было неизвестно, опубликовал
приглашение ему вернуться во Франкфурт и утвердиться в правах наследства.
Молча стоял Перегринус перед соседом, впервые пронзило ему грудь горе
жизни, разрушенным узрел он прекрасный, сверкающий мир, в котором жил до сих
пор беззаботно.
Сосед, видя, что Перегринус не способен предпринять ничего решительно
из того, что было необходимо, пригласи его в свой дом, а сам с такой
быстротой все устроил, что в тот же вечер Перегринус водворился уже в
родительском доме.
В полном изнеможении и безутешности, какой никогда еще не испытывал,
погрузился он в большое отцовское кресло, стоявшее все на том же самом
месте, где стояло в былые годы; и тут подле него раздался голос:
- Как хорошо, что вы опять здесь, дорогой господин Перегринус! Ах, если
бы вы только возвратились пораньше!
Перегринус поднял глаза и увидел прямо перед собой старуху, которую
отец взял ему в няньки, главным образов из сострадания, потому что по
причине ужасной уродливости ей трудно было найти место, и которая с раннего
его детства так и не оставляла их дома.
Долго смотрел Перегринус на старуху в оцепенении, наконец, странно
улыбнувшись, он произнес:
- Ты ли это, Алина? Не правда ли, родители ведь еще живы?
С этими словами он встал и прошел по всем комнатам, осматривая каждый
стул, каждый угол, каждую картину и т. д. После этого он сказал спокойно:
- Да, все здесь, как прежде, когда я покинул дом, и так оно должно