"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Стихийный дух" - читать интересную книгу автора

следует признать нечто сверхъестественное, вмешательство какого-нибудь
неведомого принципа. Как и всегда, меня пробудило волшебное сияние. Аврора в
полном блеске неземной красоты стояла предо мной и страстно протягивала ко
мне руки. Но, точно начертанные огненными письменами, светились в душе моей
набожные слова Павла.
- Уходи от меня, предательское порождение ада! - вскричал я.
Но в этот момент внезапно предстал предо мной громадный, выросший до
великанских размеров ужасный О'Маллей и, пожирая меня глазами, в которых
светился адский огонь, закричал:
- Не сопротивляйся, ничтожный человек, ты наш!
Мое мужество выдержало бы самые ужасные взгляды самого страшного
призрака, но вид О'Маллея лишил меня чувств - и я беспомощно упал на пол.
Страшный треск пробудил меня из бесчувственного состояния, я ощутил,
что меня охватили чьи-то мужские руки, и старался изо всех сил высвободиться
из них.
- Господин лейтенант, да ведь это я! - сказал мне кто-то на ухо.
Это был мой верный Павел, старавшийся поднять меня с пола. Я
предоставил себя в его распоряжение. Павел сначала не хотел рассказывать,
как все случилось; но наконец сознался, таинственно улыбаясь, что он гораздо
больше знал, чем я мог об этом думать, какой безбожной наукой соблазнял меня
майор. Старая набожная Лиза все ему открыла. Он не пошел спать в эту ночь,
но зарядил свое ружье и подслушивал у двери. Когда он услыхал мой громкий
крик и последовавшее затем падение, то, несмотря на сильный страх, открыл
запертую дверь и ворвался в комнату.
- Тут, - рассказывал Павел на своем смешном жаргоне, - я увидел перед
собой майора О'Маллея; он имел вид противный и страшный, точь-в-точь, как в
кофейной гуще, и жутко оскалил на меня зубы; но я не дал себя обмануть и
сказал: "Если ты, господин майор, черт, то считай за милость, что я смело
выхожу тебе навстречу, как благочестивый христианин, и говорю: "Исчезни,
проклятый майор Сатана, заклинаю тебя именем Господа, исчезни, или я стану
стрелять". Но господин майор не двигался, а снова заскрежетал на меня зубами
и хотел еще дерзко браниться. Тогда я крикнул: что же, стрелять мне,
стрелять мне? И так как господин майор не уходил, то я действительно
выстрелил. Тогда все рассеялось; оба быстро скрылись сквозь стену - и
господин майор Сатана, и мамзель Вельзевул...
Мое возбужденное состояние за все это время и последние ужасные минуты
имели последствием тяжелую болезнь. Когда я выздоровел, то уехал из П., не
повидавшись с О'Маллеем, о дальнейшей судьбе которого я ничего не знаю.
Воспоминания об этих роковых днях отошли на задний план и наконец совсем
угасли, веселое настроение и свобода ко мне снова вернулись, пока здесь...
- И здесь, - спросил Альберт, полный любопытства и удивления, - здесь
ты опять потерял свою свободу? Я готов допустить любое место в мире, только
не здесь...
- О, - перебил Виктор друга, и в тоне его прозвучало что-то
торжественное. - В двух словах все будет ясно. В бессонные ночи моей
болезни, которой я подвергался здесь, проснулись все любовные сновидения
того тревожного и ужасного периода моей жизни. Страстная мечта,
воплотившаяся в Аврору, снова явилась, но просветленною, очищенною небесным
огнем; никакой дьявольский О'Маллей не сторожил более ее; словом, Аврора -
это баронесса!..