"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Приключение в ночь под Новый год (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

участником пиршеств, которые не ленились устраивать его новые знакомцы, он,
обладая весьма живым умом и талантом обуздывать даже самых невоздержанных,
придавал особую прелесть вечеринкам. И вот однажды случилось так, что все
эти молодые люди (Эразмус, которому едва исполнилось двадцать семь лет,
вполне подходил к их компании) оказались ночью в изумительном благоухающем
саду, где в увитой зеленью беседке должен был начаться веселый праздник. Все
юнцы, за исключением Эразмуса, привели с собой своих возлюбленных. Мужчины
были в изящных костюмах, по старинной немецкой моде, а донны вызывали
восхищение своими пестрыми сверкающими нарядами, причем каждая была одета на
свой манер, с большой фантазией, так что казались они движущимися цветами.
Когда то одна, то другая нежно пела тихую любовную песню, шелестя
мандалинными струнами, то вслед за ней мужчины по очереди оглушали
присутствующих могучими, истинно немецкими балладами под веселый звон
бокалов с сиракузским вином... Известно, что Италия - страна любви. Порывы
теплого вечернего ветерка звучали как томные вздохи, ароматы цветущих
апельсиновых деревьев и жасмина, заполнившие беседку, предвосхищали
сладостную истому, прибавляя страсти той любовной игре, которой эти
прелестные барышни, эти нежные актерки, какие бывают только в Италии,
завлекали своих кавалеров. Фридрих, пожалуй самый буйный из всех, встал,
одной рукой он обнимал свою донну, а другой поднял полный бокал искрящегося
сиракузского.
- Только в вашем обществе, о прекрасные, бесподобные итальянки, можно
изведать истинное наслаждение и блаженство рая! - воскликнул он и добавил,
обернувшись к Шпикеру: - Но вот ты, Эразмус, этого не чувствуешь, ибо только
ты один из нас, пренебрегая нашей договоренностью, не привел с собой своей
подруги. Именно поэтому ты такой мрачный и понурый и, если бы ты еще не пил
и не пел бы вместе с нами, я подумал бы, что ты превратился в унылого
меланхолика.
- Должен тебе признаться, что такого рода развлечения не для меня,
Фридрих, - возразил Эразмус. - Ты же знаешь, что я оставил дома милую,
богобоязненную жену, к которой я привязан всем сердцем, и выбрать для себя
забавы ради хоть на единый вечер донну было бы предательством с моей
стороны. С вас, бесшабашных холостяков, взятки гладки, а я же отец
семейства.
Молодые люди расхохотались, потому что Эразмус при словах "отец
семейства" придал своему юношескому миловидному лицу постное выражение, что
получилось весьма комично. Так как Эразмус сказал все это по-немецки,
подруга Фридриха попросила перевести его слова на итальянский, и тогда она,
погрозив Эразмусу пальчиком, заявила с серьезным видом:
- Эй ты, холодный немец, берегись! Ты еще не видел Джульетты...
В этот миг зашуршали кусты, и из темной ночи в круг света от мерцающих
свечей вошла юная итальянка дивной красоты. На ней было белое, в глубоких
складках платье с пышными рукавами, обнажавшими руки до локтя, и с глубоким
декольте, едва прикрывавшим грудь, плечи и шею, а волосы ее были разделены
спереди на пробор и хитроумно заплетены в высокую прическу сзади. Золотые
цепочки на шее и роскошные браслеты на запястьях довершали ее туалет в
старинном духе - казалось, она сошла с портретов Рубенса или изысканного
Мириса.
- Джульетта! - в изумлении воскликнули все девицы.
- Разрешите и мне принять участие в вашем прекрасном празднике, милые