"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Угловое окно (новелла)" - читать интересную книгу автора

______________
* Дьявольский помет (лат.).

- Брат, - сказал он мне однажды таким тоном, что мне страшно стало, -
брат, мне пришел конец. Я напоминаю себе старого сумасшедшего живописца, что
целыми днями сидел перед вставленным в раму загрунтованным полотном и всем
приходившим к нему восхвалял многообразные красоты роскошной, великолепной
картины, только что им законченной. Я должен отказаться от той действенной
творческой жизни, источник которой во мне самом, она же, воплощаясь в новые
формы, роднится со всем миром. Мой дух должен скрыться в свою келью.
С тех пор мой двоюродный брат не допускал к себе ни меня, ни других
знакомых. Старый угрюмый инвалид, сердясь и ворча, как злая собака, отгонял
нас от дверей.
Надо сказать, что кузен мой живет довольно высоко, в маленьких
низеньких комнатах. Таков уж обычай у писателей и поэтов. Да и что такое
низкий потолок? Фантазия взлетает вверх и воздвигает высокие радостные
своды, возносящиеся до самых небес, сверкающих синевой. Итак, подобно
какому-нибудь садику, замкнутому оградой со всех четырех сторон и
занимающему пространство в десять квадратных футов, комната моего кузена в
ширину и длину невелика, но высота у нее немалая. К тому же квартира кузена
находится в самой красивой части города - а именно на Большом рынке, -
окруженной великолепными зданиями, посреди которых на площади высится
грандиозное и гениально задуманное здание театра. Мой кузен живет в угловом
доме, и из окошка маленького кабинетика он сразу может обозревать всю
панораму огромной площади.
Однажды, как раз в рыночный день, я шел, пробираясь сквозь толпу, по
той улице, откуда уже издали виднеется угловое окно моего кузена. Я очень
удивился, когда навстречу мне в этом окне ярким пятном мелькнула хорошо
знакомая красная шапочка, которую кузен обычно носил в благополучные дни.
Мало того! Подойдя ближе, я заметил, что кузен одет в свой нарядный
варшавский шлафрок и курит праздничную турецкую трубку. Я помахал ему
платком; мне удалось привлечь к себе его внимание, он приветливо кивнул. О,
радостные надежды! С быстротою молнии я взлетел по лестнице. Инвалид отворил
дверь; на лице его, обычно покрытом складками и морщинами и похожем на
мокрую перчатку, на сей раз играли солнечные отсветы, придававшие этой роже
вполне сносный вид. Он сообщил, что хозяин сидит в кресле и к нему можно
зайти. В комнате было чисто убрано, а к ширме, закрывавшей постель,
прикреплен лист бумаги и на нем крупными буквами начертаны слова:

ET SI MALE NUNC, NON OLIM SIC ERIT*
______________
* И если сейчас плохо, когда-нибудь станет иначе (лат.).

Все говорило о вполне возвратившейся надежде, о вновь проснувшейся
жизненной силе.
- Ну вот, - закричал мой кузен, когда я вошел в кабинет, - ну вот,
наконец-то ты, брат! Знаешь ли, я очень по тебе скучал! Ведь несмотря на то
что тебе и дела нет до моих бессмертных творений, я тебя все-таки люблю,
потому что у тебя бодрый дух и с тобой забавно, хоть ты и не забавник.
Я почувствовал, как от этого комплимента моего откровенного кузена вся