"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Счастье игрока (новелла)" - читать интересную книгу автора

- Те же превосходные качества, что служат к украшению вам, господин
барон, снискали шевалье Менару зависть и уважение мужчин и сделали его
кумиром женщин. Не хватало ему только богатства - тут фортуна обошлась с ним
не так ласково, как с вами. Он жил чуть ли не нуждаясь, и лишь величайшая
бережливость позволяла ему поддерживать то положение в обществе, к какому
обязывало его знатное происхождение. Всякий даже самый ничтожный проигрыш
был бы для него чувствителен, грозя нарушить его жизненный уклад, и уже это
одно не позволяло ему играть, к тому же его, как и вас, не привлекала игра,
и воздержание не было для него лишением. Во всем же остальном был он
необыкновенно удачлив, так что счастье шевалье Менара вошло в поговорку.
Но как-то поздним вечером он, против обыкновения, поддался уговорам и
позволил увлечь себя в игорный дом. Приятели, приведшие его туда, вскоре
оставили его одного и занялись игрой.
Безучастный ко всему окружающему, отдавшись своим мыслям, прохаживался
шевалье по залу, бросая рассеянные взгляды на карточный стол, где ручейки
золота со всех сторон текли к банкомету. Но тут его узнал старик полковник и
воскликнул:
- Что за черт! С нами здесь шевалье Менар и его баснословное счастье, а
мы проигрываемся в пух и прах, потому что он отлынивает от дела и не берет
ничью сторону - ни нашу, ни банкомета. Но мы этого так не оставим! Пусть
понтирует за меня!
Как шевалье ни отказывался, ссылаясь на свое неумение и полную
неопытность, полковник и слышать ничего не хотел, и пришлось Менару занять
место за столом. Так же как и вам, господин барон, ему бешено везло - вскоре
он выиграл для полковника кучу денег, и тот нарадоваться не мог, что
догадался воспользоваться испытанным счастьем шевалье Менара.
Однако это счастье, повергшее всех в изумление, не оказало ни малейшего
действия на самого шевалье, напротив, его отвращение к картам странным
образом укрепилось, когда же наутро он почувствовал, как истощило его
физически и духовно напряжение бессонной ночи, он дал себе честное слово,
что ноги его больше не будет в игорном доме.
Особенно утвердило его в таком намерении нелепое поведение полковника:
старику с того вечера отчаянно не везло, и он вбил себе в голову, что в его
неудаче каким-то образом повинен шевалье. Теперь он назойливо требовал,
чтобы шевалье за него понтировал или по крайней мере стоял с ним рядом за
карточным столом, дабы своим присутствием отгонять нечистого, подсовывающего
ему плохую карту. Известно, что нигде нет таких диких предрассудков, как в
мире игроков. И только после серьезного объяснения, подкрепленного угрозою,
что он, шевалье Менар, скорее готов драться с ним, чем за него понтировать,
полковник, не слишком охочий до дуэлей, угомонился. Шевалье же клял себя за
то, что так легко поддался блажи старого дурня.
Между тем молва о счастливой игре шевалье переходила из уст в уста, а
так как досужая фантазия не преминула разукрасить ее чудесными,
таинственными подробностями, то о нем пошла слава как о человеке, который
знается с потусторонними силами. Поскольку же он, презрев свое баснословное
счастье, по-прежнему и близко не подходил к карточному столу, это еще больше
укрепило лестное мнение о его стойкости и увеличило общее к нему уважение.
Прошло около года, и как-то случилось, что небольшой пенсион, на
который шевалье существовал, не пришел в срок. Это поставило его в крайне
тяжелое и стеснительное положение. Пришлось обратиться к самому близкому