"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Мастер Мартин-бочар и его подмастерья" - читать интересную книгу автора

не знатна и не прекрасна". Такою, какой на рисунках Корнелиуса к Гетеву
"Фаусту" изображена Маргарита{6}, произносящая эти слова, следует
представить себе и Розу в те минуты, когда, полная набожной, целомудренной
робости, она отвечала отказом на сватовство спесивых женихов.
Роза по-детски смиренно поклонилась Паумгартнеру, взяла его руку и
поцеловала ее. Бледные щеки старика окрасились ярким румянцем, и, подобно
тому как вечерний луч, вспыхивая в последний раз, золотит темную листву, в
глазах его засверкал огонь давно минувшей молодости.
- Ну, - звонко воскликнул он, - ну, любезный мой мастер Мартин, вы
зажиточный, вы богатый человек, но прекраснейший дар, которым наградил вас
господь, - это ваша милая дочка Роза! Если уж у нас, стариков советников,
радуется сердце и мы не можем отвести наших близоруких глаз, когда глядим на
милое дитя, то как же осуждать молодых людей за то, что они, встретив вашу
дочку на улице, останавливаются будто вкопанные и уподобляются каменным
изваяниям? В церкви они только и знают, что глазеть на нее, а не на святого
отца; когда у нас гулянье на Аллервизе* или где еще, они, к досаде всех
остальных девушек, преследуют вздохами, влюбленными взглядами и сладкими,
как мед, речами только вашу дочь. Что ж, мастер Мартин! Зятя вы можете себе
выбрать между нашими молодыми дворянами или где вам будет угодно.
______________
* Аллервизе - место загородных прогулок и отдыха жителей Нюрнберга.

Лицо мастера Мартина нахмурилось, покрылось морщинами; он велел дочери
принести благородного старого вина и, когда она вышла, вся зардевшись и
потупив глаза, молвил Паумгартнеру:
- Полно, сударь мой, это правда, что дочери моей дана необычайная
красота и что и меня тем самым щедро одарило небо, но как же вы-то можете
говорить об этом в присутствии девушки? А что до зятя дворянина, то все это
пустяки.
- Молчите, - со смехом ответил Паумгартнер, - молчите, мастер Мартин!
От избытка сердца глаголют уста! Поверьте, и моя ленивая старческая кровь
разыгрывается, когда я вижу Розу. А если я прямо говорю о том, что и сама
она прекрасно знает, беды от этого никакой не будет.
Роза принесла вино и два высоких стакана. Мартин выдвинул на середину
комнаты тяжелый, украшенный причудливой резьбою стол. Едва только старики
успели усесться, едва только мастер Мартин наполнил стаканы вином, перед
домом раздался конский топот. Всадник, видимо, остановился, а затем в сенях
раздался его голос. Роза поспешила туда и возвратилась с известием, что это
старый рыцарь Генрих фон Шпангенберг и что он желает зайти к мастеру
Мартину.
- Ну, - воскликнул мастер Мартин, - стало быть, нынче для меня
счастливый и радостный вечер, раз ко мне заехал мой добрый старый заказчик!
Наверно, новые заказы, наверно, придется мне приняться за новую работу! -
Тут он со всей поспешностью, насколько это было в его силах, бросился
навстречу желанному гостю.


ПРО ТО,
КАК МАСТЕР МАРТИН
ВЫШЕ ВСЕХ ДРУГИХ РЕМЕСЕЛ