"Иоахим Гофман. Сталинская истребительная война (1941-1945 годы) " - читать интересную книгу автора

Смерть немецким оккупантам! (Бурные аплодисменты)."
Иосиф Виссарионович Сталин,

6 ноября 1941 г.


Когда 22 июня 1941 г. началась немецкая кампания против Советского
Союза, национал-социалистическая пропаганда обосновывала открытие этого
нового театра военных действий утверждением, что Вермахту нужно было
превентивно опередить угрожавшее советское нападение. После Второй мировой
войны немецкая и западная наука отнесли это утверждение к области фантазии и
усматривали в Плане Барбаросса давно планировавшееся "нападение" фашистской
Германии на ни о чем не подозревавший, плохо вооруженный и готовый к мирному
сосуществованию с Германией Советский Союз.
Андреас Хильгрубер рассматривал войну с Советским Союзом как ступень на
пути к достижению этой цели, изначально предусмотренную
национал-социалистической идеологией и сознательно запланированную Гитлером
в рамках его всеобъемлющей идеи мирового господства. Бернд Штегеман в начале
70-х годов в своей широко отмеченной статье выразил сомнение в отношении
этой детерминистской трактовки национал-социалистической политики и
охарактеризовал военную стратегию Гитлера как решения, вытекавшие прежде
всего из текущих политических и военных обстоятельств. Эту дискуссию в 1988
г. продолжил Хартмут Шустерайт своим исследованием о мотивах решения Гитлера
напасть на Советский Союз, которое он расценил как попытку "одолеть Запад
путем победы на Востоке", охарактеризовав тезис Хильгрубера о
многоступенчатой программе Гитлера как "фикцию".
С временным открытием советских архивов и либерализацией научной жизни
с 1989 г. стали доступны новые источники, позволяющие лучше увидеть
германско-советские отношения 1939-41 гг. и произвести взвешенное
рассмотрение. Правда, многолетнюю дискуссию об участии Советского Союза в
развязывании войны с Германией в 1941 г. приходится вести с оговоркой, что
эта война была схваткой не на жизнь, а на смерть двух тоталитарных систем,
которые для достижения своих политических целей использовали одни и те же
средства и методы. После 1945 г. это едва ли доходило до сознания
западноевропейских ученых, так как Советский Союз четыре года был союзником
западных демократий и, в конечном итоге, понеся огромные жертвы решительно
во всем, в решающей мере способствовал победе над Германией. Не потому ли в
сознании западной интеллигенции победоносный Советский Союз являлся и
представителем системы, историческую концепцию которой следовало
позаимствовать?
Того, кто в Западной Германии даже через десятки лет после завершения
Второй мировой войны подвергал советскую систему критическому исследованию,
указывая на ее бескомпромиссное презрение к свободе и человеческому
достоинству, на террор и угнетение, нередко обзывали фашистом, подозревали в
неонацизме, подвергая смертельной угрозе. Под знаменем антифашизма
объединились все те, кто не хотел признавать ничего, кроме советской
системы.
Против этого возникло сопротивление на всех уровнях и во всех научных
сферах, и именно в немецкой исторической науке не было недостатка в
серьезных усилиях, чтобы спокойно, взвешенно и аргументированно