"Михаил Годенко. Минное поле " - читать интересную книгу автора

пригрозил Мишку:
- До чужих девчат липнешь? Берегись, парубче, ноги дрючком переломаю!
Мишку казалось, что Данько в любовных делах стреляный воробей. Он часто
давал волю рукам, за что девчата били его по железной спине ватными
кулачками. Он часто рассказывает такое, что уши вянут. И вдруг - прячется.
Мишко спросил прямо:
- Чего трусишь? Ты ж богато их переобнимал?
Билый сделал глубокую затяжку и ответил, увивая слова горьким дымком:
- Обнимал глазами, а сам бегал по-за возами!..


Глава 4


1

Бывают такие дни в январе, когда, выйдя на порог, замечаешь, что ветер
толкнул тебя в грудь совсем по-весеннему, Он мягкий, добрый, и все запахи в
нем - весенние. Ты, обрадованный, поднимешь глаза к небу, и просторная
синева подтвердит твою догадку. А капля, упавшая с крыши, будет той самой
последней каплей, которая переполнит чашу. Чувства твои хлынут потоком, и не
найти такой плотины, которая бы их держала. Ты юн, в тебе столько силы, что,
кажется, хату можешь переставить с места на место. Ты влюблен. Ты способен
любить так, как до тебя никто и никогда не любил. Но что тебе остается
делать, если она считает тебя несмышленым хлопчиком, если твои страдания
вызывают в ней только ироническую усмешку? Может, запить горькую? На
протяжении веков люди топили горе в вине, в нем находили утешение. Попробуй!
Может, она увидит тебя несчастным, и ее сердце дрогнет?
Запить бы можно, да где взять денег? Не воровать же в курятнике яйца,
не носить же их на базар!.. Ну, допустим, ты запил. Но как же с уроками?
Значит, не сдашь за девятый. Куда же подашься? А что скажут мать, отец?
Мишко не запил. Он запоем начал писать стихи. Писал много, до одури.
Обо всем. И о любви, и о революции; о Гильоме Кале, о котором узнал из
учебника истории; об испанских республиканцах, о которых слышал по радио.
Больше других ему нравились свои стихи под заголовком: "No pasaran!"
Встречаясь с Валькой, Яшкой-корешком (Яшка - плотный, приземистый, точный
корешок), с Даньком или Расей, Мишко выбрасывал вверх кулак и восклицал:
- No pasaran!
Друзья отвечали тем же.
Карп Степанович как-то после уроков задержал Мишка. Пригласил в кабинет
и Леонтия Леонтьевича. Директор сел в полумягкое кресло, что стояло под
сенью широколистого фикуса, и официально предложил юному поэту собрать и
принести все свои стихи. Он обещал положить их в пакет, запечатать сургучной
печатью и отправить в методический кабинет при облоно. Он сказал, что пришла
бумага из области - объявлен ученический литературный конкурс.
Мишко писал для себя. Он не думал о методическом кабинете. Потому начал
было возражать. Леонтий Леонтьевич возмутился:
- Да вы сошли с ума! Такой случай!..
Пришлось принести заветную тетрадку. Он не верил в затею Карпа
Степановича и Леонтия Леонтьевича. Но под ложечкой у него холодно защемило;