"Всеволод Глуховцев. Полнолуние " - читать интересную книгу автора

скажешь, что меня вызвали. Пускай подождет... Ясно? И еще: скажи, что
звонили из товарной конторы. Возможно, завтра утром подадут вагоны под
разгрузку. Понял?
- Так точно, товарищ старший лейтенант! - отчеканил Битяй по-уставному.
Симаков отправился в ротную канцелярию по узкой асфальтовой тропинке,
проложенной между тоненькими молодыми осинками. Асфальт был паршивый,
кустарно, кое-как уложенный, трескался, крошился - дембельская аккордная
работа... Это прежний комбриг был такой любитель садово-паркового искусства,
устраивал из части второй Версаль.
Осинки первыми почуяли близость осени: маленькие бледные сердечки
облетевших листиков лежали на дорожке, прилипшие к мокрому асфальту, жалкие,
совсем ненужные... Симаков шагал размашисто, глядя вниз, с тоскою ощущая,
что ноги в сапогах совсем сырые, и с еще большею тоской думая о завтрашней
вечерней встрече с Ольгой. Мысль заело, как старую пластинку: завтра
разговор... и что?.. ну, разговор... надо решать... а что решать?..
На исходе зимы Симаков сошелся с молодой, двадцатитрехлетней медсестрой
из загородного санатория. Звали ее Ольга. Никаких к ней чувств Симаков не
испытывал, роман крутился вяло, с перебоями... В ответ на робкие Ольгины
попытки как-то определиться с будущим лейтенант отнекивался, отмалчивался, и
домолчался до того, чего и следовало ожидать: девушка объявила, что она
беременна. Это был совершенно разумный шаг: лучшей партии Ольге было не
найти, и она, естественно, не желала выпускать из рук так удачно схваченную
было синицу. Дурой надо быть, чтоб упустить!
И вот кавалер затосковал. Он, разумеется, понимал, что все это может
быть лишь тактическим маневром. Но может быть и правдой. И тогда... ух! Он с
содроганием представлял себе, как Ольга приволакивает брюхо в кабинет
командира, с плачем жалуясь на автора этого брюха, представлял выражение
лица комбрига в разговоре один на один... Полковник Клименко таких историй
очень не любил. "Не умеешь б...ть - не берись!" - вот и весь его сказ.
Правильно, конечно.
Правильно-то оно правильно, но что же делать?.. А что делать - ничего
не сделаешь. Теперь как борец на "мосту".
А Ольга - она, конечно, дожмет. Ситуация беспроигрышная. Дожмет, и -
амба.
Канцелярия роты размещалась в одноэтажном деревянном здании, когда-то
штабе бригады. Теперь же здесь располагались вспомогательные подразделения:
караульная, инженерно-саперная и автомобильная роты, не входившие в состав
батальонов, а также управление склада ГСМ. Хорошее место: обжитое, уютное.
Зимой тут было тепло, не то что в новом трехэтажном здании штаба; здесь еще
сохранялись печки-голландки, можно было подкинуть дровишек - треск, пламя,
веселый гул в трубах, и хоть в трусах ходи, а за стеной - мороз, и стекла
разрисованы инеем. А летом внутри было прохладно и темновато от берез и
елей, посаженных перед окнами много лет назад.
Кабинет пустовал. Симаков выдвинул верхний ящик стола, достал
объяснительные: три листка бумаги, исписанных разными, но равно корявыми
почерками - с отвращением перечел не очень грамотные тексты. Дело было
пустяковое. Отстояв на посту самые тяжелые часы, от двух до четырех ночи,
одуревший от усталости часовой, разряжая автомат, забыл отсоединить магазин
и при контрольном спуске шарахнул очередью из двух патронов в
пулеулавливатель. А разводящий, сержант, стоя рядом, прозевал. Нарушение,