"Михаил Глибицкий. Изюм от Дон Хуана, или Велосипед для паралитика" - читать интересную книгу автора

перед ним.
Вот почему я сегодня сказал тебе, что не знаю, что чувствуют учителя. Я
знаю только смирение воина. А оно никогда не позволит мне быть чьим-то
учителем.
- Ты любишь смирение нищего, - тихо сказал он. - Ты склоняешь голову
перед разумом.
- Мне вечно кажется, что меня разыгрывают, - сказал я. - Это моя
основная проблема.
- Ты прав, тебя разыгрывают, - заметил он с обезоруживающей улыбкой. -
Но твоя проблема не в этом. На самом деле ты считаешь, будто я сознательно
тебя обманываю. Так ведь?
- Да, что-то во мне не позволяет поверить в реальность происходящего.
- Ты опять прав. Ничто из происходящего не является реальным.
- Что ты хочешь этим сказать, дон Хуан?
- Вещи становятся реальными лишь тогда, когда ты научился соглашаться с
их реальностью. Например то, что произошло сегодня ночью, вряд ли может быть
для тебя реальным, потому что никто тебя в этом не поддержит.
- Ты хочешь сказать, что ничего не видел?
- Конечно видел, но я не в счет. Вспомни - я тот, кто тебя обманывает.
- Ты боишься меня? - спросил он.
- Не тебя, а того, что ты приносишь с собой.
- Я приношу с собой свободу воина. Ты этого боишься?
- Нет, но твое знание слишком устрашающе. В нем нет для меня утешения.
Нет гавани для приюта.
- Ты опять все путаешь. Утешение, гавань, страх - все это настроения,
которым ты научился, даже не спрашивая об их ценности. Как видно, черные
маги[3] уже завладели всей твоей преданностью.
- Кто такие черные маги?
- Черные маги - это окружающие нас люди. А поскольку ты с ними, ты тоже
черный маг. Задумайся на секунду, можешь ли ты уклониться от тропы, которую
они для тебя проложили? Нет. Твои мысли и поступки навсегда зафиксированы в
их терминологии. Это рабство. А вот я принес тебе свободу. Свобода стоит
дорого, но цена не невозможна. Поэтому бойся своих тюремщиков, своих
учителей. Не трать времени и сил, боясь меня.
Я знал, что он был прав. Но несмотря на мое искреннее согласие с ним, я
знал, что привычки моей жизни обязательно заставят меня тянуться к моей
старой тропе. Я и в самом деле был рабом.
В самом начале моего ученичества дон Хуан ввел концепцию видения как
особой способности, которая позволяет воспринимать истинную природу вещей и
которую можно развить.
За годы нашего общения у меня сложилось впечатление, что так называемое
"видение" представляет собой интуитивное восприятие или же способность
понимать что-то целиком и мгновенно, или, возможно, способность видеть
человеческие поступки насквозь и выявлять скрытые значения и мотивы.
- Сегодня вечером, когда ты впервые встретился с бабочкой, ты
наполовину смотрел, наполовину видел, - сказал дон Хуан. - В этом состоянии,
хотя ты и не был обычным самим собой, но, тем не менее, смог вполне
сознательно управлять своим знанием мира.
Дон Хуан остановился и взглянул на меня. Сначала я не знал, что
сказать.