"Теодор Гладков, Николай Зайцев. И я ему не могу не верить..." - читать интересную книгу автора

Кто-то тормошил его за плечо. А сон все не отпускал. Наконец, после
очередного мягкого, но настойчивого прикосновения он тряхнул головой,
раскрыл глаза... Не сразу понял, что над ним склонился Менжинский. Его глаза
смотрели всепонимающе и с сочувствием. Артур Христианович тут же встал,
поправил гимнастерку и всем своим видом показал, что он уже снова
"кудахошьшагающий".
- Простите, Вячеслав Рудольфович, мою слабость, не удержался. Так и
царствие небесное мог проспать. Видно, чекистская работа не по мне, только и
гожусь, что чугун лить.
Тут Артузов вспомнил свою гимназическую записную книжку, которую завел
по совету матери. В ней было несколько разграфленных страниц. В
соответствующие графы Артур заносил свои слабости: лень, безволие, плохо
прожитый день. По мере того как тот или иной недостаток устранялся, Артур
решительно вычеркивал его из книжки. Впору было снова завести подобный
кондуит и вписать в него сегодняшнее расслабление. Артур уже предвидел, как
может отреагировать на это Вячеслав Рудольфович - укоризненным взором.
- Ах, ты дева-страдалица, - с улыбкой, но вполне серьезно сказал
Менжинский. - Сделал, что мог, а кто может - пусть сделает лучше, вот что я
уловил в вашей тираде. Такое пристало латинистам, но мы с вами не латинисты,
а чекисты. Нас жалобы в мир благолепия не приведут. Вам Советская власть
особые полномочия дала, а вы - чугун лить... Загляните-ка, дорогой Артур
Христианович, на досуге в переписку Толстого. Там есть очень хорошие слова:
чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и
бросать, и опять начинать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие -
душевная подлость...
Понизив тон, Вячеслав Рудольфович примирительно сказал:
- Есть дело. Я прочитал вашу справку. Заходите ко мне вместе с
Павлуновским, обсудим кое-какие детали. Деникин до зимы торопится взять
Москву. Уже и "Приказ № 1" и "Воззвание к населению Москвы" подготовил. По
данным, которыми я располагаю, мятеж против Советской власти может
разразиться в ближайшие недели. Мы должны упредить врага.
Вернувшись с совещания у Менжинского, Артузов представил заговор в виде
крепко скрученного клубка, который коллективу чекистов, и ему в том числе,
предстояло размотать по ниточкам. Воедино сплелись все силы контрреволюции;
тут и остатки буржуазных партий, от монархистов и кадетов до меньшевиков и
эсеров, и офицерское охвостье.
К Артузову стекались многие данные, относящиеся к "Национальному
центру". Хотя они и были весьма разрозненными, но уже и по ним можно было
представить масштабы и цели заговора и тех, кто стоял во главе его. Прежде
всего это загадочный ННЩ.
На допросе, проведенном членом коллегии ВЧК В.А. Аванесовым,
Крашенинников показал, что деньги он вез для нужд "Национального центра" и
должен был передать неизвестному ему ННЩ и что в ближайшее время этому
"Центру" от Колчака будут переправлены новые миллионы.
Таким образом, в руках ВЧК оказались три нити: дешифрованная инструкция
Деникина о приблизительных сроках восстания, подтвержденная Крашенинниковым
версия, что в Москве существует разветвленная контрреволюционная организация
"Национальный центр", наконец, допущение, что один из ее руководителей -
некий ННЩ.
В том месте, где курьер должен был передать деньги представителю