"Теодор Гладков, Николай Зайцев. И я ему не могу не верить..." - читать интересную книгу автора

Артузову невольно захотелось прервать Вячеслава Рудольфовича
дополняющим: "А мы?" Но Менжинский уже упредил вопрос:
- И мы работаем, как каторжные, и тоже во имя бессмертия, только не
искусства, а нашего великого дела.
Закончил Менжинский разговор с Артузовым неожиданно - стихами:


Враг могуч и хитер! По местам, по местам!
И настороже око и ухо;
Бой повсюду пойдет, по земле, по морям,
И в невидимой области духа.

Артур Христианович почувствовал, что Менжинский при всей сложности и
опасности обстановки настроен, однако, весьма оптимистично и этими стихами
как бы определял программу действий Артузова. Вот только чьи эти стихи?
Артузов никак не мог вспомнить, а спросить Менжинского не позволяло
самолюбие. В студенческую пору не было сколь-либо заметного русского поэта,
которого бы он не знал, не читал. Да и сейчас он ухитрялся приобретать
выходящие поэтические сборники. В рабочем столе Артура Христиановича лежали
книги: сочинения Владимира Маяковского, "Всяк Еремей про себя разумей"
Демьяна Бедного, "Стихотворения о свободе" Пушкина, несколько томов
Горького, изданных товариществом А.Ф. Маркса. Была здесь и прелюбопытнейшая
книга профессора К.А. Тимирязева "Красное знамя" (притча ученого), которую
Артузов приравнивал к поэтическим произведениям.
Артур Христианович быстро перебрал в памяти множество стихов. И память
его не подвела. По стилю и мысли - вроде бы Майков. Да, Аполлона Майкова
читал ему для ободрения Менжинский.
В последнее время вся работа особоуполномоченного ВЧК Артузова шла рука
об руку с Вячеславом Рудольфовичем. Старый революционер, опытнейший
конспиратор стал для молодого чекиста учителем, товарищем, а с годами и
личным другом. Менжинский всегда был рад дать младшему коллеге дельный
совет, умел тактично предостеречь от ошибки. Артур Христианович на всю жизнь
запомнил его предостережение: игра со слабым противником ослабляет и нас.
Возьмите шахматиста - он расслабляется, если не встречает достойного отпора.
А сильный противник заставляет его искать новые ходы, новые комбинации. Не
гордись успехом из-за случайных неудач противника. Уверенность в себе, а
стало быть и настроение настоящей радости приходит тогда, и только тогда,
когда разгаданы его замыслы, превзойдены его планы.
Артузов хорошо понимал, что разведка и контрразведка требуют большой
гибкости, проницательности, мудрости. Здесь нет и быть не может навсегда
заданных правил. Раз и навсегда принятые приемы неизбежно ведут к поражению.
Понимал он и другое, уже ленинское положение: такой борьбы, в которой бы
заранее известны были все шансы, на свете не бывает.
Шансы, шансы...


* * *

За окном немое ночное молчание. В такую пору обычно хорошо думается.
Предельно отключен от дневной суеты. Предельно сосредоточен на определенной