"Сергей Гладкий, Джузеппе Фьюмара. Операция 'Бальденич' " - читать интересную книгу автора

операции в ночное время, причем не только для борьбы с врагом, но и в
поисках питьевой воды, хлеба, обуви, дров.
Собрались в дорогу мы вместе с Николотто, моим заместителем.
Николотто был командиром батальона гарибальдийцев во время войны в Испании,
несколько раз ранен. Впоследствии его выдали итальянским фашистам, он попал
в тюрьму Вентотене, откуда бежал и добрался до нас...
Через два часа, сопровождаемые связным, мы добрались до Больцано
ди Беллуно и остановились в маленьком домишке. Нас встретили здесь
дружескими объятиями. Тут я и узнал о цели нашей встречи: находившегося в
тюрьме Бальденич нашего командира Мило могут приговорить к расстрелу. Надо
его спасти. Готовим специальную операцию. "Что ты скажешь об этом?" На такой
вопрос ответить сразу было нелегко...
Давно уже я думал об этой тюрьме, в которой томилось столько наших
товарищей. Она была для нас как бы перевалочной станцией на пути к смерти.
Вспоминаю некоторых товарищей, попавших туда: Бьянки, Мило и
Банкьери, вспоминаю и многих других товарищей, побывавших там. Мне было
обидно, что такое решение оказалось принятым так поздно. Два дня назад из
нее в Трентино были переведены двое наших партизан - Сильвестри и Перуцци. В
Трентино их повесили.
Сильвестри - его настоящее имя Монтефорте - был одним из первых
политических комиссаров партизан из Беллуно. Его биография во многом
напоминает биографию Николотто: Испания, концентрационный лагерь, тюрьма,
горы. Единственная разница между ними в том, что Николотто его пережил.
Гибель Сильвестри была чудовищно нелепой. Ведь мы послали его в сравнительно
спокойную зону, чтобы он мог там подлечиться: у него была запущенная
активная форма туберкулеза, кровь шла горлом постоянно. Именно поэтому он
пользовался особенной заботой партизан; многие не могли сдержать слез,
когда, покидая отряд, он махал им рукой на прощание, как бы показывая, что
он всегда с нами. Мы ошиблись, думая, что ему удастся вылечиться. Он просто
не стал лечиться. Приехав на место, он установил связь с партизанами,
действовавшими в этом районе, и продолжал идти по ранее выбранному пути,
которому он не изменил вплоть до своей смерти.
Анжело Перуцци, наоборот, был чрезвычайно осторожным и
недоверчивым человеком. Он работал в мастерской. Я вспоминаю, что не стал
записывать его имя, а, чтобы запомнить его, нарисовал в записной книжке
ангела и грушу (слово "Перуцци" созвучно со словом "пара" - "груша").
Позже Перуцци привел меня к себе домой; у него было очень много
детей. Они казались очень маленькими то ли из-за того, что старшему еще не
было и двенадцати, то ли в сравнении с громадным ростом их отца. Еще
внушительнее Анжело выглядел на фотографии в мундире гренадера времен первой
мировой войны.
После этой встречи началось наше тесное сотрудничество. Он показал
мне свой тайник, в котором держал целый арсенал оружия. Почти в тот же день
с племянником Беппи они ухитрились перенести все это оружие в горы. Анжело
принимал участие во многих схватках с врагом, попал в плен и вот теперь был
казнен. Но перед лицом палачей партизан не склонил головы. Анжело Перуцци
умер с возгласом: "Да здравствует Италия!"...

* * *