"Виталий Гладкий. По следу змеи" - читать интересную книгу автора

Но иногда в них появлялся хищный, настороженный блеск, и тогда острые
буравчики покалывали толпу, выискивая признаки еще неосознанной, неведомой
опасности. В такие моменты рыхлый студень откормленного туловища напрягался,
на короткой, толстенной шее собирались складки, и сквозь выгоревшую на
солнце тенниску начинали проступать внушительного размера мышцы.
Успокоившись, Мирон не спеша приглаживал ладонью редкие волосы и опять
принимался за пиво. Сила в его коротких пальцах-обрубках была необычайная -
об этом капитана предупредили в первый же день, - Мирон шутя ломал подковы и
на спор, под "пузырь", гнул пятаки. И хитрости ему было не занимать: после
первой отсидки за валютные операции он затаился, стараясь ничем не
привлекать внимания милиции к своей особе. Какое-то время это ему удавалось,
однако вскоре Мирон снова попал в поле зрения ОБХСС в связи со спекуляцией и
скупкой барахла у иностранных моряков. Но теперь, умудренный лагерными
нарами, Сергач, поднабравшись опыта, действовал очень скрытно, через
подставных лиц, и что-либо доказать без наличия фактического материала
следственные органы не могли.
Когда Бикезин приехал с новыми данными по делу Мирона Сергача, в УВД
Новороссийска приняли решение оказывать ему и Кравчуку любую необходимую
помощь. Для этого была создана специальная оперативная группа наблюдения -
несколько оперативников находилось и здесь, в пивбаре. После уточнения
некоторых деталей предстоящей операции решили понаблюдать за связями Мирона,
потому что идти напролом не было смысла - "расколоть" Сергача до сих пор не
удавалось никому...
Неожиданно один из оперативников подал капитану знак: к столику Мирона
направился коренастый крепыш с татуировкой на груди и двумя золотыми фиксами
во рту. Широко улыбаясь кому-то из знакомых в толпе, он втиснулся в
человеческий частокол у столика и одним махом опрокинул себе в рот кружку
пива. Затем, не глядя на Мирона, развернул пакет с вареными крабами и
принялся старательно обсасывать клешни. Выпил еще две кружки, доел крабов
и - наконец-то! - что-то скороговоркой шепнул Мирону. Тот, не оборачиваясь,
слегка кивнул, допил свой очередной бокал и, немного помедлив, начал
пробираться к выходу вслед за татуированным парнем.
- Это Фиксатый, - успел шепнуть Бикезину оперативник. - Бывший борец...
Солнце уже скрылось за горизонтом, и длинные тени легли на горячий
асфальт - пахнуло влажной морской прохладой. По улицам сновали озабоченные
курортники с авоськами, доверху нагруженными продуктами, бойкие торговки с
корзинами цветов наперебой предлагали букеты прогуливающимся парочкам, у
бочек с квасом все еще толпились ошалевшие от дневного зноя жители города с
бидонами и бутылями - запасались впрок, на следующий день.
На окраине города, невдалеке от цементного завода, людей было поменьше,
в основном молодые мамаши с колясками. Небольшой дом, посеревший от
цементной пыли, к которому привели оперативников Мирон и Фиксатый, затаился
среди многочисленных пристроек и заборов. К нему вел единственный узкий
переулок, поросший чахлой истоптанной травой, среди которой проглядывали
россыпи галечника. Незаметно подобраться вплотную к дому не было
возможности, потому оперативники оцепили все ближайшие улицы и переулки:
нужно было ждать наступления темноты.


22