"Виталий Гладкий. Кровь за кровь" - читать интересную книгу автора

однажды, подшакалив деньжат, повел свою девушку в престижный бар "Пингвин".
До этого мы поддерживали вялотекущий нейтралитет, иногда заканчивавшийся
мелкими, чисто ребячьими стычками. Уж не помню, как все начиналось, но около
двенадцати ночи крутая и упакованная компашка Боба вывела меня под белые
руки на свежий воздух, чтобы объяснить хаму и голодранцу Сильверу его место
в иерархической системе городского сообщества. Наверное, парни из "хороших"
семей думали, что я испугаюсь большого численного перевеса с их стороны и
покорно подниму лапки кверху. Скорее всего, в таком случае я бы отделался
парой оплеух и позором на мои будущие седины.
Но они не учли один, очень существенный, момент - я был с дамой. А
мушкетеры ценят незапятнанную честь выше жизни...
Я дрался как полоумный. Меня просто заклинило. Кого я бил, кто меня
пинал - ничего не помню. Мое тело обрушилось в какой-то черный провал, а на
месте разума угнездился крохотный злобный демон, подпитывающий энергией
мышцы, работающие в автоматическом режиме. Когда прибыл наряд милиции, то
два дюжих мента еле оторвали меня от одного из друзей Боба, в которого я,
словно бойцовый бультерьер, вцепился мертвой хваткой. На мне не было живого
места, и "воронок", вместо положенного в таких случаях ИВС, отвез меня в
больницу, откуда я, немного оклемавшись, сбежал среди ночи, спустившись с
третьего этажа по водосточной трубе.
Как ни странно, но история моего эпического сражения дальнейшего
развития не получила. Наверное, замяли высокопоставленные предки моих
противников. Из стратегических соображений - времена наступили больно
зыбкие, когда каждый неверный шаг или даже вздох мог аукнутся в близком
демократическом будущем. А этой глупости поднаторевшие в интригах власть
предержащие позволить ни себе, ни своим отпрыскам не могли.
Мажорам я мстить не стал. Им досталось от меня тоже будь здоров. Боб
ходил с фингалом под левым глазом и надорванным ухом больше месяца, не
говоря уже об остальных, которые при виде моей физиономии писали кипятком и
прятались по щелям как тараканы.
Плат, собака, смеялся: "Сильвер, признайся, что ты дрался на пару с
бульдозером. Так перепахать сытые мордуленции этих козлов можно лишь
металлическим стругом".
После выпускного с Бобом я больше не встречался. До меня лишь доходили
слухи о его невероятном коммерческом таланте и миллионах, которыми он
ворочал. Иногда я посмеивался с наивности обывателей: такой бизнесвундеркинд
мог вырасти только из кубышки, припрятанной ушлым Стебловым-старшим - как
оказалось, вопреки опасениям партийной элиты, не до худших, а до лучших
времен. Посмеивался и не завидовал - каждому свое...
Мои опасения, что официальная часть торжества затянется, оказались
беспочвенными.
Инициативная группа не учла один очень существенный момент - накрытые
столы, изобилующие деликатесами. Народ больше глотал голодные слюнки, нежели
слушал проникновенное блеяние Палкина, и в конце концов, не выдержав этого
тяжелейшего испытания, устроил, как писалось в прессе времен застоя,
аплодисменты, очень быстро перешедшие в овации. Смущенный до глубины души
таким бурным проявлением чувств бывших выпускников к своей персоне, директор
со счастливыми слезами на глазах скомкал концовку речи, и ревущая от
предвкушения большого сабантуя толпа потащила его к столам едва не на
плечах.