"Виталий Гладкий. Ведьмак " - читать интересную книгу автора

усилий. Мне довелось нечаянно познакомиться с ним, когда Каролина однажды
затащила меня на очередную презентацию... уж не помню чего.
Этот тип походил на хорошо откормленного борова с лицом старого
павиана, а ростом он был Каролине по плечо, что не мешало ему ухлестывать за
моей женушкой с пылом и настойчивостью стройного красавца-плейбоя.
Почему я тогда не отметелил его, до сих пор не пойму... А нужно было.
Так вот, этот самый боров-недомерок на поверку оказался очень крутым
оптовым торговцем наркоты, которую поставляли в наш город нацмены. Так в
сталинские времена называли представителей народов Кавказа и его
окрестностей. В общем, восточные люди.
О его "бизнесе" мне рассказала под большим секретом Каролина, которая
как-то ухитрилась выцыганить у него десять миллионов "зеленью" под очень
маленький процент на какие-то насущные нужды своей фирмы.
Когда я спросил свою ненаглядную, а не замучает ли ее впоследствии
совесть из-за того, что она воспользуется его грязными деньгами, Каро
ответила мне в своем непринужденном прагматичном стиле: "Совесть и бизнес, в
особенности крупный, - вещи несовместимые. Пора бы тебе это знать, милый. За
происхождение денег ответственность несет кредитор".
Да, этого хмыря следовало бы потрясти... Я мечтательно ухмыльнулся. У
меня совершенно не было сомнений в том, что он сидит на холме из наличных
денег, которые ему приносят мелкие оптовики.
Мои временно лазурные мысли прервал водитель такси, сказав
"Приехали...". Я расплатился и вышел.
Передо мной стоял дом с аркой, в котором ютились, как ласточки в норах,
мастерские художников, так сказать, "в законе" - тех, кто имел счастье
вступить в творческий союз еще в советские времена, когда к членскому билету
прилагалось помещение для работы.
Как по мне, так это был не дом, а Содом и Гоморра вместе взятые. Гудеж
тут не прекращался никогда, ни днем, ни ночью, ни в праздники, ни в будни.
Оно понятно - творческие личности всегда пребывают в исканиях, а что лучше
может взбодрить творческую мысль, как не добрая доза спиртного.
Входная дверь в мастерскую Венедикта, как обычно, была не заперта. Ну
просто тебе проходной двор, подумал я неодобрительно, заходя без стука и
звонка. Наверное, у Бьена Кириса очередной междусобойчик.
Я не ошибся. В мастерской стоял дым коромыслом от сигарет и раздавался
разноязыкий гомон. Это уже было удивительно. Что тут забыли иностранцы?
Венедикт сразу же заметил мое появление, едва я стал на пороге. Он
бросился на меня, как медведь на охотника, имевшего смелость поднять зверя
среди зимы из берлоги, и облапил с неожиданной силой и страстью. (Чего-чего,
а силушки Венедикту было не занимать).
Тычась своей окладистой бородищей "а ля рус" мне в лицо, он пьяно
бормотал:
- Иво, друг! Ты где это запропастился, сукин сын!?
Нужно сказать, что о приезде Венедикта в родные пенаты я узнал из уст
диктора телевидения. Дамочка с экрана преподнесла этот факт, как событие
чрезвычайной важности.
В общем, она была где-то права. Ведь не каждый день наши провинциалы
имеют возможность отметиться в Америке, притом с таким потрясающим успехом.
Все остальное мне стало известно от партнеров по преферансу, которые не
раз забегали на огонек к Бьену Кирису, чтобы спеть очередной дифирамб его