"Анатолий Гладилин. Прогноз на завтра (Повесть)" - читать интересную книгу автора

картины?
Нянечки на узловых пунктах оживились. Они словно подметают дорожки и люди
в халатах скапливаются в одном месте, там, где висит рельс.
Мы в конце аллеи. Самые последние.
- Принеси мне иголку. Ладно? Порвалась кофточка. Только передай незаметно.
У нас все острые предметы забирают. Обыскивают. Шарят под матрацами.
Только скажи им, чтоб мне не делали уколы. Ладно? Я не хочу. Поговори с
ними. Не надо уколов. Возьми меня отсюда.
Я смотрю ей в глаза, и в них сейчас страх, и они даже другого цвета,
темные, темные без дна, и мне на мгновение кажется, что это не глаза
человека - два черных отверстия куда-то в бездну, в подземелье, где хаос,
мрак, - это всего мгновение, но меня пронизывает дикая боль, мне хочется
кричать, выть, царапать землю - всего одно мгновение, - я отворачиваюсь,
чтоб, не дай бог, она что-либо не почувствовала, и, растягивая слова,
покровительственно-добродушно завожу обычную бодягу: дескать, нельзя,
врачам виднее, новый курс лечения и т. д., но она меня прерывает:
- Да нет, просто так. Я сама знаю, что нельзя.
Мы подходим к рельсу, где санитарки разбивают больных на четыре группы, и
тут я понимаю, к чему я все время прислушивался - пение, поет пожилая
женщина, поет тихим голосом, бессвязно, какую-то неизвестную мне песню.
- Не обращай внимания. Это из первого отделения. Она всегда поет.
Отпирают дверь, мы входим в тесный маленький вестибюль, больных считают,
дверь запирают, открывают другую, мы на лестнице, а за нами щелкает ключ.
Я довожу ее до второго этажа. Лестничный пролет затянут сеткой. Отпирают
дверь отделения, уводят больных, щелкает замок. Я спускаюсь, жду, когда
мне откроют другую дверь в коридор клиники. По коридору, где всегда
электрический свет, в большой мрачный вестибюль, где деревянные кресла,
провожаемый подозрительным взглядом санитарки, которая в положенные часы
принимает передачи, - по каменным ступенькам вниз, хлопает одна дверь,
вторая - я на улице, издалека доносится скрежет и звон трамвая. "Еще
светло", - почему-то думаю я, хотя пять минут назад гулял по саду, но то,
что было там, мне представляется иным миром.
Я стою спиной к двухэтажному зданию из красного кирпича, на котором нет
вывески.


5


Но ведь она ни в чем, ни в чем не виновата!
Она просто обыкновенная женщина.
Но в России испокон веков к женщинам предъявлялись какие-то дикие,
несуразные требования. Они работали в поле наравне с мужиком, но потом
мужик бежал в кабак, а женщина занималась детьми и домашним хозяйством.
Быть хорошей женой и матерью - этого, видите ли, мало. Они еще должны были
коня на скаку останавливать и входить в горящие избы.
Еще в детстве я замечал, что большинство женщин ходит в сапогах и
валенках. Они вкалывали на стройках, ремонтировали железные дороги и
мостили улицы. Войну выиграли женщины, ибо на них держался весь тыл.
Тяжелое время, вынуждены? Да. Но почему, почему мужчины воевали так