"Александр Житинский. Государь всея Сети" - читать интересную книгу автора

матримониальных метаний.
Среди них альбом фотографий, начинавшийся с портретов бабушки и
дедушки, с моим отцом в грудном возрасте, потом довоенные и военные снимки,
наконец гдето в середине альбома начал мелькать мальчик, в котором я
вынужден был узнать себя. В самом конце возник и мой годовалый сын, сидящий
на горшке.
Тут были и какие-то совершенно ненужные, но, видимо, памятные вещи,
вроде хромированного портсигара с барельефом овчарки, или значка ГТО ("Готов
к труду и обороне"). Нашел я там и простой медный крестик на цепочке. Его
историю я знал.
Это был крестик бабушки, доставшийся ей от своей мамы, о которой я
ничего не знаю, даже имени. История семьи прервалась у нас на деде и бабке.
Дед был инженером на заводе, а мой отец, пройдя войну и вступив в партию,
стал освобожденным партийным работником и дорос до второго секретаря
райкома. Должность мелкая.
Конечно, в Бога он не верил, крестик, оставшийся от бабушки, прятал в
столе, но все же не выбросил. Затем крестик достался мне, ибо такова была
бабушкина воля, чтобы он переходил в семье по наследству. И вот теперь я его
нашел в картонной коробке среди значков, старых авторучек, скрепок, каких-то
ключиков.
Я стер с него налет грязи и повесил на монитор моего компьютера.


donnickoff

19 февраля 20... года.
Здесь, в этом Богом забытом поселке, тем не менее, происходят
невероятные события. Два дня мне было не до Интернета, потому что реальная
жизнь оказалась интереснее. Я втянут в какой-то детектив с неочевидным
финалом. Тот предмет на носилках, завернутый в простыню, что промелькнул в
моей записи, действительно оказался трупом. А я думал, что пошутил. Причем,
именно трупом сторожа из коттеджа № 13 (все же число несчастливое),
принадлежащем одному из хозяев ликеро-водочного завода. Как удалось узнать,
это был литературовед З., который писал здесь книгу о Блоке, одновременно
прирабатывая сторожем. Было ему 42 года. Удалось же узнать это, поскольку ко
мне опять приходили менты, на этот раз другие, и выспрашивали, не видел ли я
чего подозрительного. Я честно рассказал о женщине, которая промелькнула под
окном, о мужиках, тащивших носилки, а о подростке с гранатометом умолчал,
потому что это был явно неправдоподобный подросток, сведения о нем лишь
запутали бы милицию.
В разговоре с ними я и узнал подробности. Литературовед был убит ножом
в постели. Не гранатометом, что успокоило мою совесть. То есть, мое
Преведение. Женщину я описал приблизительно. Высокая, в короткой шубке и
длинной юбке. Рыжая. Когда и как она пришла в поселок, я не заметил. Тоже
своеобразное Преведение.

Девушка, вы бы назвались, что ли? Что же это я о Вас в среднем роде?
Мою кошку я и то называю по имени. Кстати, Дуся вчера вечером неожиданно и
дерзко вспрыгнула мне на колени, когда я сидел у камина в кресле, провела
кончиком хвоста по моей щеке (довольно приятное ощущение) и тут же удалилась