"Александр Житинский. Седьмое измерение (Рассказы, новеллы, Фантастические миниатюры)" - читать интересную книгу автора

лет, а может, и больше, а теперь пошел снег. Снега нам как раз и не хва-
тало.
Кстати, бабушка - это мать моего отца, а не матери. Но моя мать зовет
бабушку мамой, потому что так повелось с незапамятных времен, когда нас
с братом еще не было на свете.
Теперь можно вернуться и к завтраку, во время которого, как это ни
странно, никаких обсуждении снегопада не было. Когда в кухню пригнали
детей - и своих, и чужих, - все расселись вокруг стола, в центре которо-
го стояла кастрюля с горячей картошкой. От кастрюли валил пар, и в нем
таяли, не долетая до картошки, снежинки. Мать успела подмести снег на
полу в угол и накрыть сугробик половой тряпкой. К сожалению, во время
завтрака снегопад усилился, и стол быстро припорошило, что вызвало нема-
лый восторг у детей, скатывавших маленькие снежки прямо на клеенке. Ба-
бушка торжественно улыбалась.
- У меня сегодня День Ангела, - наконец заявила она, после чего раск-
рыла рот и внимательно оглядела всю семью, ожидая реакции на свои слова.
Мать с силой захлопнула кастрюлю крышкой, а невестки улыбнулись сла-
бой улыбкой, понятной только нам с братом.
- Это ангел снегу насыпал? - спросила племянница и тут же получила
подзатыльник от жены брата.
- Моя ты лапочка! - умилилась бабушка.
- Бабушка, ты бы ела. Картошка стынет, - строго сказал отец. По его
лицу текли струйки тающего снега, но он даже не вытирал их, как ос-
тальные, и капли падали в его тарелку с подбородка. Закончив есть, отец
взял стакан чаю и ушел в свою комнату, не проронив больше ни слова.
- Девяносто три года... - опять начала бабушка, но мать резко оборва-
ла ее, сказав с надрывом в голосе:
- Мама, сколько можно одно и то же?
- А я что? Я ничего, - обиделась бабушка и поджала губы.
Жена брата принялась что-то торопливо рассказывать, чтобы снять нап-
ряжение, но напряжения снять не удалось. Казалось, что мать вот-вот зап-
лачет. Она и заплакала, но потом уже, когда осталась одна в кухне. Это я
определил позже по глазам и припухшему покрасневшему носу.
Весь воскресный день был посвящен борьбе со снегом. Собственно, боро-
лась только мать, непрерывно подметая кухню и коридор. Снег пошел
хлопьями, как бы намекая на бесполезность всякой борьбы, и мы с братом
быстро это поняли. Отец сидел у себя в комнате и читал газету. Когда на
ней скапливалось слишком много снега и читать становилось затрудни-
тельно, он переворачивал лист и начинал изучать другую сторону, а потом
снова переворачивал и так далее до бесконечности. Вряд ли такое чтение
доставляло ему удовольствие и было полезным.
Когда жены ушли гулять с детьми, мать позвала нас с братом на совеща-
ние. На нее жалко было смотреть - совсем уже старушка с зареванными гла-
зами. Она сидела в ванной комнате на табуретке, расставив ноги, и мето-
дично поливала горячей водой из душа снег, который она сгребла в ванну
из коридора. Снег быстро таял и проваливался в дырку, перегороженную
черным крестиком.
- Вот что, мальчики, я вам скажу, - начала мать тихо, и голос у нее
сразу же задрожал. - Я за отца волнуюсь, у него же сердце... А если бы
мы все дружно, и жены ваши, я ведь одна, как белка в колесе. С детьми